личного.
– Боже, храни демократию! – затянула арфа.
Чем упорней пытались заглушить ее пение, тем громче оно становилось. Ее заперли в самой высокой башне, и теперь она, словно муэдзин, взывала оттуда к невольным слушателям. Джека Большого вывели из сырой камеры на залитую солнцем улицу, и он хмуро подумал, что теперь арфа оказалась ближе к великану – и что, может быть, он хотя бы так ее услышит. Но великан телом-то велик, а вот разумом мелковат – прямо как Джек Меньшой. Может статься, пройдет целый месяц, пока он сообразит, что это за шум. И еще месяц, пока додумается спуститься по бобовому стеблю, чтобы вернуть похищенную арфу, гусыню и волшебный горшочек.
– Последнее желание? – спросил Капитан стражи.
– Я бы хотела апеллировать к Королю Бэдварду и пересмотреть вынесенный приговор, – высказалась донна Тильда. – И бокал охлажденного Дом Василиск с тоником.
– Поцеловать Дрянную Ронду, – выбрал Джек Большой. – И пусть все смотрят. Уж я им покажу, как взбираться на стебель!
– Запросы отклонены, – сказал Капитан стражи. – Полезайте на эшафот, пожалуйста.
Джек Большой и его мать подчинились приказу. Небо темнело на глазах.
Король наблюдал за происходящим из-за занавесок в комнате – и сперва решил, что над головами приговоренных сгустились тучи. Но на самом деле это были не тучи, а зеленые листья! Они гигантским пологом расстелились по небу и теперь свисали, словно виноградные лозы с невидимых шпалер. Когда огромные листья дрожали, производимый ими шум напоминал грохот лавины.
– Фи, фо, фу, фру! – донесся глас свыше.
– Впервые переживаю религиозное откровение, – прокомментировала донна Тильда. – Подумать только! Хотя этого можно было ожидать на пороге смерти и все такое.
– Фи, фо, фу, фру, – сказал Бог.
– Мне знаком этот голос, – задумчиво произнес Джек Большой. – Где я мог его слышать?
– Фи, фо, фу, фру, – сказал Бог.
– Из этого получился бы неплохой мотивчик, – оценил Король Бэдвард.
– Фи, фо, фу, фру, – сказал Бог.
– Если это Бог, то он поразительно лаконичен, – заметила Королева-мать.
– Фи, фо, фу, фру, – сказал Бог.
– Мне нравится Бог с проникновенным голосом, – вздохнула Дрянная Ронда, поглаживая себя.
– Фи, фо, фу, фру, – сказал Бог.
– А мне нравятся девушки, которые знают, что им нравится, – признался Капитан стражи, впервые разглядев Дрянную Ронду, и улыбнулся ей.
– Фи, фо, фу, фру, – сказал Бог.
– Бегите, спешите отсюда прочь! Это ваша последняя ночь! – взвизгнула Арфа. – Я слышу поступь великана вновь! Чую, здесь скоро прольется кровь!
– Фи, фо, фу, фру, – сказал Бог, и его последние слова заглушили бой городских часов.
В тот же миг божьи коровки закончили свое дело.
Джек Меньшой стоял в стороне, с безопасного расстояния наблюдая, как стебель надломился и начал заваливаться набок. Затем парень посмотрел вверх и увидел, что весь мир стал зеленым.
С оглушительным треском и грохотом бобовый стебель обрушился на королевский дворец.
– Я сделал все, что мог, Мельба, – сказал Джек божьей коровке, сидевшей у него на носу.
Великан, конечно, после падения умер. Свидетелям Стебля Последнего Дня потребовалось больше года, чтобы убрать останки великана и сгнившего растения. Поток туристов в Королевство сократился вдвое. Тела Короля и его матери сожгли на костре из бобовых стручков. Арфу отправили на дно океана. Теперь при низком приливе можно было расслышать доносящиеся из воды лихие матросские песенки и похабные частушки.
По указу Премьер-палача гусыня, несущая золотые яйца, была подана под соусом из каперсов на свадьбе донны Ронды и Капитана стражи. Мяса было мало, да и оказалось оно сухим и жилистым.
Что до братьев Джеков, то они со своей матерью вернулись домой. Волшебный горшочек отказался работать на коммерческой основе, так что малый бизнес не пошел. Но донна Тильда и ее сыновья не остались голодными, а однажды им даже удалось насладиться заливным из гусятины с каперсами.
