отвыкаешь от постоянных стычек… Да и со сломанными ребрами и ожогами явно приятного мало бродить…»
– Ты как? – спросил дружинник вслух.
– Я? Я… нормально. – Бородач с явным трудом выдавил из себя улыбку, которая не продержалась в линии губ и секунды. – Давай, наверное, дальше пойдем…
Он попытался отклеиться от металлического корпуса Щелкуна, но, пошатнувшись, без сил вернулся на исходную.
– Чего-то… тяжко, если честно, – признался нейромант.
Задрав голову, он отыскал взглядом привязанного к био маркитанта и спросил:
– Сколько тут идти осталось?
– Да вот сейчас через Мертвую Зону пройдем, потом полквартала и, считай, на месте.
– Ага… То есть уже рукой подать… – констатировал нейромант. – Ну, стало быть, дотянем как-нибудь…
– Постой-ка, – вмешался Игорь.
Громобой вопросительно уставился на компаньона. Взгляд у него стал совсем мутный, словно он пировал неделю, а потом оказался разбужен среди ночи грубым ударом под дых. Пожалуй, штурмовать склад с нейромантом в его нынешнем состоянии было не слишком хорошей идеей. Казалось, он даже один пистоль не сможет поднять, не говоря уже о двух. О том же, чтобы из них стрелять, речи и вовсе не шло.
– Чего такое… паренек? – промямлил бородач.
– Не спеши, – наставительно изрек дружинник и, повернувшись к маркитанту, попросил:
– А когда там вообще твои покупатели за грузом прибудут, напомни-ка, мразь?
Вадим скривился, но все же сказал:
– Завтра, ближе к полудню.
– Значит, завтра… – задумчиво произнес дружинник.
Игорь в который уж раз с тех пор, как остался один, стоял перед непростым выбором: либо идти на склад прямо сейчас, выжимая из нейроманта последние соки, либо устроить привал, дабы Громобой немного отдохнул, и заодно помочь ему обработать раны. Конечно, с побратимом их связывали долгие годы дружбы и, фактически, родство, пусть и не по крови. Но Громобой дважды спасал Игоря от верной смерти, и дружинник пока что даже один из двух долгов толком не вернул: что толку в спасении от зубов крысособаки, если последствия встречи с прожженной псиной уложат нейроманта в могилу? Нет, безусловно, если бы покупатели прибывали с минуты на минуту, разведчик, скрепя сердце, потащил бы бородача на склад. Но у них было в запасе часов пятнадцать, не меньше: еще толком смеркаться не начало, до утра времени – уйма, а там можно дойти, не спеша, раз Вадим утверждает, что склад находится совсем рядом. Так стоит ли ставить под угрозу жизнь Громобоя, если можно спокойно переночевать в развалинах и с новыми силами отправиться в путь?
Ну и, кроме прочего, он все еще беспокоился о «Рексе». Кто знает, как поведет себя металлический ящер, если его хозяина начнет трепать лихорадка? Очень может быть, что все они тогда сгинут у него в пасти – включая и самого Громобоя.
– Давай остановимся на привал, – сказал Игорь.
Это могло показаться вопросом, но по взгляду дружинника было ясно: отказа он не примет. Но Громобой, всегда отличавшийся завидной упертостью, сделал вид, что не понял намека.
– Но там ведь… твой брат, – вяло запротестовал он. – Какие тут привалы?
– Ты слишком слаб, – покачал головой разведчик, – чтобы идти туда. Давай обработаем твои ожоги, забинтуем ребра, пластырь наложим… все, что надо, сделаем, ты поспишь, и утром пойдем.
– А если мы опоздаем? – спросил Громобой, беззастенчиво посмотрев компаньону прямо в глаза. – Я не хочу, чтоб ты… из-за меня…
– Мы успеем, – перебил его Игорь. – Обязательно успеем. Да и потом… Эй, мразь! А без тебя сделку могут провести?
– Нет, – не задумываясь, ответил Вадим. – Я обязательно должен присутствовать. Сказал же, еще утром, меня там ждут!
– Видишь? – сказал дружинник, кладя руку на грязное плечо нейроманта. – Значит, мы ничем не рискуем.
– Ну ладно, паренек… – выдавил Громобой с трудом. – Раз ты так думаешь…
Разведчик хотел убрать руку, когда бородач вдруг схватился за нее и сжал, как будто из последних сил.
– Спасибо, – прошептал он тихо.
Не найдя подходящих слов, Игорь лишь кивнул в ответ.
Гул с проспекта был уже практически невыносим.
