Женский голос послышался вслед за скрипом двери. Голос был участливым и приятным для слуха. Женщина спросила, кого ищет странница.
– Просто зашла, – ответила тихо слепая.
Хозяйка пригласила старуху в дом. Эмчита понюхала пахнущий окалиной воздух. Значит, наследники ее бывших соседей здесь обосновались. Удобно для кузни: рядом ручей.
Она не открыла, откуда родом и зачем явилась сюда. Женщина, к счастью, оказалась не из любопытных, не стала допрашивать.
– Знахарка я, – призналась Эмчита немного погодя. – Хожу по свету, лечу людей, как могу. Мне понравилась ваша долина. Хочу в ней остаться.
– Оставайся в нашем доме, – ласково предложила Урана – так звали хозяйку, жену кузнеца. – Муж не будет против. Юрта большая, детей у нас нет… Места всем хватит.
Слепая неопределенно кивнула. Она не собиралась никого стеснять.
Прожив у гостеприимной четы недолго, Эмчита перешла в маленькую ладную юрту под левой горой. Ее с помощью друзей выстроил кузнец Тимир.
Люди в долине быстро привыкли к незрячей знахарке. Она спешила помочь по любому зову, а до Каменного Пальца, где находилось селенье ученых жрецов, еще надо было дойти. Вскоре, признав Эмчиту своей, начали поговаривать, что старуха, пожалуй, лучше озаренных смыслит в лечении.
Светящиеся улыбки трав и цветов на родных аласах мнились Эмчите прозрачнее и нежнее, чем в других местах. Душа ее отдыхала в тайге, как птаха в зеленых ладонях весны. Стоя на коленях, она спрашивала у земли разрешения сорвать то, что ей нужно, или корешок выкопать. И легким ветром касалась щек благосклонность Орто, травы согласно качались. А иногда будто мурашки по коже шли – земля предупреждала: «Не срывай эти листья, болячки на них! Как такими станешь лечить?» Но все-таки здесь, в родимом краю, особенно чистой и сильной казалась Эмчите трава.
Слепая по-новому воспринимала Великий лес. Слышала этот мир и старалась ничего в нем не упустить, радуясь его затейливо и вечно, с рассвета до сумерек, с весны до весны меняющейся жизни. Она чувствовала бы себя счастливой, если б не думы о сыне.
Вдалеке раздался жуткий хохот совы. Что-то рано для ночной птицы. Или уже потемнело? Знать, Эмчита случайно уснула от страха. Но ведь не снами были воспоминания! Ох, закостенела, едва до смерти не замерзла… Отчего, дожив до ветхих весен, она забыла большую половину из них, но до мельчайших подробностей помнила все, что было связано с Дэлликом?
Это буря разворошила силу корней старой памяти, а Хорсун вызвал самое затаенное в ней, помянув белоглазого. Будто коросту содрал с незаживающей язвы. Эхом вернулись слова багалыка: «Он любит погуливать в этом лесу…»
Так что же она торчит тут, нахохлившись, словно слепая сова?! Дэллик, может быть, рядом сидит!
Старуха ойкнула. Вот кто причина всех странных, необъяснимых несчастий Элен – демон, что прячется в человечьей личине! Неведомо какие бездны, кишащие гадами и страстями, кроются в нем, обтянутом ровной кожей. Лишь глаза не спрячешь – лед с каплями крови вместо зрачков… Зачем явился, кого обездолить?
Берё ждал, опустив голову на скрещенные лапы и нетерпеливо постукивая хвостом по земле. Эмчита сбросила вниз закоченелые ноги.
– Домой, – сказала спокойным, чуть охрипшим голосом, – веди меня домой, да гляди вокруг во все свои четыре глаза, собачий шаман!
Домм шестого вечера
Бремя старейшины
Обычно люди саха не строят жилищ возле старых могучих деревьев, уже взявших у земли ее наливную мощь. Но за кряжистым увалом, где над Элен возвышается самое высокое древо округи, за волнистым лиственничным колком видны юрты аймака Горячий Ручей. Здесь нечего опасаться оскудения почв. Если, как говорят Хозяйки Круга, человек – плоть земли, то что щедрее Матери Листвени может напитать его целебными силами? Что обильнее животворного ручья способно напоить густыми соками место, которое называют Перекрестьем живых путей?
Ниже лежит Тусулгэ?[72] – раздольный солнечный алас, окруженный березняком, с тремя высокими, нарядными столбами в центре. По краям дремлют коновязи. Весной их разбудит дух-хранитель, и вознесут они к небу вырезные головы наверший, закрасуются узорными кольцами, радуясь спешившимся всадникам. Древние, павшие наземь коновязи
