– Найду. Спасибо, – поблагодарила женщина.
– А обратно?
– Сордонг покажет.
– Ладно, тетенька Урана, пока тебе! Беги за снадобьем, чтоб ребенок твой не болел! – Олджуна засмеялась, задорно качнула головой и, взметнув косичкой, исчезла в лесу.
Урана миновала прозрачную березовую рощицу. Вот и землянка Сордонга. Сидя на чурбаке, старик очищал от водорослей ветхие сети, подвешенные к жердям. Прищурил глаза, всматриваясь. Не удивился:
– Пришла. Я знал, что придешь.
Ни положенного приветствия, ни приглашения во двор. Хорошо хоть избрехавшуюся собаку унял. Урана без сил прислонилась к столбцу изгороди. Выдохнула, подрагивая сердцем:
– Так что же, поможешь мне?
– Отчего не помочь, коли просишь. – Старик, покряхтывая, встал с чурбака. – Когда-то твоя мать, мастерица шить, приезжала в Элен и спроворила мне доброе шаманское платье. Правда, много взяла за работу, но наряд стоил того. Может, и больше. Я хорошее помню… Я приготовил снадобье. Будешь давать его кузнецу по три капли каждый день в течение трех лун. В питье ли, в еде, как приноровишься. Но чтобы все выпил. После этого понесешь.
Сордонг ненадолго скрылся в дверях и вынес закопченный глиняный горшочек. На ходу замотал берестяную крышку тальниковым лубом. Опережая слова благодарности, молвил:
– Погоди, не торопись благодарить. Как случится, чего хотела, тогда и скажешь. Но одних твоих признательных речей мало. Надо вещью их подтвердить.
– Что я буду должна? – выговорила Урана заледеневшими губами. Предвидела – старик не простого потребует.
– Добудь мне батас. Боевой нож из тех, что твой муж мастерит для воинов Хорсуна. Длинный нож особой закалки – полукопье голубого железа, с выгнутым лезвием, сточенным с правой стороны, с тусклым блеском, не отражающим лунный свет. С чернью под спинкой и серебряными насечками, в чехле из двойной кожи с вырезными узорами. Я знаю, ты шьешь такие.
– Ножи не дарят, ими не расплачиваются, – обронила огорошенная Урана.
– Постучи острием о камень, и нож не станет сердиться, что ты мне его отдаешь.
Женщина жалобно вопросила:
– Как я возьму?..
Старик выпрямился, покосился на ее руки, судорожно прижимающие заветный горшочек к груди:
– Ну это твоя забота. Мне что, хоть отговорку придумай и выпроси, хоть укради. А не хочешь – так возвращай снадобье.
– О-о, нет, я укра… я сделаю все, что смогу, – пролепетала Урана, пятясь.
Уже дойдя до лесу, крикнула:
– Принесу сразу же, лишь бы содеялось чудо!
Ломая свой сдержанный нрав, Урана стала чаще ластиться к мужу. Тимир, изумленный нежданно проснувшимся в ней любострастьем, пропустил охоту на уток. Впрочем, и другая причина была – пришла пора выправить имущество Хорсуновой чади.
Кузнецы давно взяли за правило каждую осень после воинского Посвящения ладить даже чуть-чуть, незаметно для непытливого глаза, прохудившееся снаряжение. Как рассчитывать на победу в случае внезапной войны, если оружие и броня вовремя не перебраны, не починены дотошными руками мастеров? Потом порядком привалило заказов. Эленцы просили подлатать дырявые котлы, сделать новые лопаты, кайла, пешни, не говоря уже о разного рода батасах. Заказывали батасы женские из мягкого железа, которые легко править о камень; ножи для плотницких нужд с тонким лезвием; горбатые для косьбы; крепко каленные охотничьи с широким кровостоком; боевые – длинные, мерцающие тускло, изголуба – чтобы не отражать лунный свет. Жены кузнецов еще зимою пошили для воинских батасов красивые ножны…
Три месяца строго по три раза в день Урана исхитрялась незаметно подливать заветные капли мужу в еду. К началу шестого убедилась, что ее дотоле тщетное чрево приняло семя Тимира. Радость, радость! Но заходила в кузню, и глаза наполнялись слезами. На какой стыдный грех толкнул лукавый Сордонг! Никогда она не брала чужого, не спросив. Да и вообще не брала, не выпрашивала. Все необходимое у самой имелось в достатке… А ну как соскользнет батас из ножен, уязвит греховную руку? Так, говорят, бывает, если честная душа каленного в священном горне железа возмутится и вздумает наказать вора.
Ах, только ради ребенка и данного шаману слова! Улучила-таки мгновение, вытащила, не глядя, первый попавшийся из десятка готовых батасов. Стараясь не думать, зачем понадобился отшельнику боевой нож, постучала им о камень, как велел Сордонг.
