существо, которое схватило ее, нисколько не стеснялось смотреть на страдания других. Ему это нравилось. Ему доставляло удовольствие причинять другим боль. Все виды боли.
Он уставился на нее. Он пытался что-то сказать, но слова застряли у него в горле. На него накатила волна тошноты.
- Теперь она считает себя недостойной.- Хайбер не отводила взгляда.- Когда ты говоришь ей, что она больше не может идти с тобой, она видит в этом лишь подтверждение того, что она уже о себе думает - что она ничего не стоит, что никто не сможет ее полюбить. И неважно, что ты не знаешь правды, потому что она хранила ее в себе. Достаточно того, что знает она.
Пен посмотрел в темноту, обуреваемый внезапной яростью, испытывающий жажду отомстить за произошедшее, но бессильный что-либо сделать, кроме как сидеть и кипеть от злости. Картины, возникающие у него в голове, были настолько ужасными, что он не мог их вынести.
- Я не понимал, что я делал, говоря ей, что она не может идти со мной,- еле слышно произнес он.- Я не знал.
Она сжала его руку:
- Мне жаль, что ты до сих пор не знал. Но ты по-прежнему заботишься об этой девочке, так ведь? Поэтому тебе нужно знать, что с ней случилось, чтобы ты смог понять, через что ей пришлось пройти. Она хрупкая, но ты этого не видишь. У нее может быть ментальное видение, но его недостаточно, чтобы защититься против чудовищ этого мира и чтобы компенсировать потерю ее семьи. Ее отец, каким бы он ни был, любил ее, а она любила его. Он был той поддержкой, которая не дала ей пропасть, когда все вокруг повернулось против нее. Кто же предложит ей такую поддержку теперь?
- Я,- сразу же сказал он.
- Тогда ты не может сказать ей, что оставляешь ее,- жестким голосом сказала Хайбер.- Ты не можешь заставить ее остаться в стороне, Пен. Я знаю, что брать ее с собой опасно, но оставлять еще хуже.
Они в молчании смотрели друг на друга. Музыка и песни гуляющих троллей доносились из темноты, поднимаясь над кострами, эхом отражаясь от каменных стен скал. Пену хотелось рыдать от того, что он чувствовал, но слез не было.
- Я скажу ей, что она может идти с нами,- сказал он наконец.- Я скажу ей, что я был неправ, что она нам нужна.
Она кивнула:
- Только будь осторожен в том, что говоришь и как говоришь. Ей не понравится то, что я рассказала тебе, что случилось. Наверное, однажды она сама захочет тебе все рассказать.
Он кивнул:
- Спасибо тебе, Хайбер. Спасибо, что ты рассказала мне. Спасибо за то, что не позволила мне совершить ошибку, которую я бы уже не смог исправить.
Она поднялась на ноги и стояла, глядя на него:
- Я сделала то, что считала нужным, Пен, но должна тебе сказать, что мне от этого нисколько не легче.
Она повернулась и пошла прочь.
* * *
Действуя по переданным шепотом инструкциям от Шейди а'Ру, гномы-охотники освободили от тяжелой сети Бека Омсфорда, связав его и засунув в рот кляп. Он мог бы сражаться или воспользоваться магией, чтобы спастись, но боялся, что если он это сделает, они убьют Рю. С горьким разочарованием и самобичеванием, он позволил им схватить его без борьбы.
- Ты не так уж умен, как тебе кажется,- сказал она ему, когда гномы вели его вниз в подвалы цитадели.- Я узнала о твоем контакте с сыном в тот самый момент, как он случился. Его невозможно было упустить. Я знала, что ты притворяешься из-за своего плохого самочувствия сегодня утром, и что ты вернешься в холодную камеру, чтобы снова воспользоваться магическими водами, если тебе предоставится такая возможность. Вот я тебе ее и предоставила.
Она наклонилась и слегка щелкнула его по носу с явной насмешкой, в этом он не мог ошибиться.
- Во время первого контакта ты не смог получить четкие данные о том, где находится Пендеррин - я сразу же это заметила. Поэтому я знала, что ты вернешься и еще раз прозондируешь магические воды, когда, как ты считал, нас уже не будет вокруг и мы не увидим, что ты выискиваешь. Так или иначе, ты обнаружил, что нас нет, не так ли? Вероятно, нас выдал Траунт Роуэн. Ему не хватает хитрости, необходимой для того, чтобы обмануть такого проницательного и опытного человека, как ты. Обидно, но не совсем неожиданно. По крайней мере, я знала, что не стоит особо верить в то, что ты поверил его объяснениям. Я поняла тебя точно так же, как ты должен был понять его.
Некоторое время она молчала, глядя в темноту перед собой, шагая в ногу со стражниками, которые вели его. Ее шаги были большими, четкими, что говорило о ее силе и решимости. Она выглядела выше и шире в плечах, чем он помнил, и в ней была уверенность, которая предполагала, что она одинаково умеет обращаться и с оружием, и со словами. Он понятия не имел, что
