– Почему бы вам не перевести ее в Центр? – Атертон не преминул и сегодня задать дежурный вопрос.
Кениг рассеянно кивнул, открепил листы от планшета и сложил отчет пополам:
– Потому что пока не зафиксировано ни единого случая, когда бы она угрожала вашей безопасности.
– Так если вы думаете, что она, ну… Опасно держать здесь фрукт такого сорта.
– Позвольте мне судить. – Кениг терпеть не мог оправдываться.
– Лишь бы не опоздать. Знаю один случай в клинике моего шурина под Абердином – солдатик там год назад лежал, вроде как с язвой желудка. Молодой, только что из Африки. Все кошмары мучили. Врачи с ног сбились – консилиум собрали, да чего только не прописывали. А потом он посреди ночи возьми и превратись в зубастую мразь – так двух медсестер и дежурного врача сразу в куски. Кровь, говорят, по стенам текла.
– Все под контролем. Не нравились Кенигу такие разговоры. Правды много, да в ответ сказать нечего.
Арию наконец привели. Кружевное платье-футляр ловко драпировало покрытое синяками тело, ниспадая до самого пола, рукава прятали руки, воротник скрывал шею. От девушки тонко пахло душистым мылом и сиренью. Волосы аккуратно расчесаны и мягкими локонами уложены на плечи. Сестра Этиль хоть и легкомысленна, но определенным талантом обладала: синяки и ссадины на лице актрисы были замазаны мастерски, и даже макияж выполнен аккуратно и естественно.
– Я похожа на куклу, приготовленную в подарок, – улыбнулась Ария сквозь легкую усталость.
Кениг заметил рассеянные движения и слегка заторможенную походку, склонил голову набок.
– Тебе лучше?
– Да, ты же знаешь, скоро это пройдет, – кивнула девушка. – Их таблетки здорово помогают успокоиться.
– Хорошо. – Он взял ее под руку, сжимая в другой черный кейс. Так они и покинули здание.
Накрапывал дождь. В парке перед больницей витал аромат опавшей листвы и астр.
– Закурить есть? – спросила Ария.
Вообще-то она бросила лет в четырнадцать, но иногда ведь можно.
Кениг открыл для нее дверь авто и проследил, чтобы она пристегнула ремень безопасности.
– Тебе вредно – кожа лица испортится. Для работы плохо.
– А еще настигнет рак, верно, доктор? Не будь так строг. Или у тебя есть «слеза Молли» из района 12?
– Вот уж какой дряни у меня не водится! Хочешь, чтобы полиция в лучевую тюрьму упрятала? И давай покончим с подобными разговорами, мисс Галор.
– Как скажешь.
Кениг поджал губы и завел мотор. Девушка смотрела на черных птиц, что кружили над цветными кленами по обочинам. Дорога была мокрой, трава по сторонам загородного шоссе – все еще ярко-зеленой, несмотря на осень. По джазовому радио Мидж Уильямс распевала о поисках любви, безуспешных, но полных надежд. Ария любила эту песню, вот и сейчас, выпуская дым в приоткрытое окно, подпевала негромко: «Но скажи мне, как же мы встретимся, где в мире этот божественный момент, где эти руки…»
– Черт, – спохватился Кениг, сворачивая с дороги.
– Джек, ты спятил? – Девушка свела брови домиком, стряхивая пепел с новой одежды. – Это вроде моя перспектива.
– Чушь. У тебя обсессивно-компульсивное расстройство, или невроз навязчивых состояний. Плюс Препарат, но мы с этим работаем. Однако я кое-что забыл.
– Вколоть мне свою дрянь?
– Это не дрянь. – Кениг одной рукой нашарил на заднем сиденье чемоданчик, быстро достал из него один шприц.
– Но она не работает. Я как была психичкой, так и…
– Ария, ты не против?
– Кто против, – вздохнула девушка, протягивая свободную руку.
Кениг поднял бровь. Ария выбросила сигарету в окно.
Он достал жгут, зафиксировал руку и сделал ей укол. Девушка откинулась на сиденье и зажмурилась: под веками вспыхнул фейерверк, звуки стихли, рефлексы упали до нуля. Спустя пару секунд, когда игла вышла из вены, она уже спала. Обычная реакция, пациент спит после стандартной дозы около тридцати минут. Доктор внимательно посмотрел на часы – до особняка Ривера Четэма двадцать минут, не больше. Заявленное начало приема – через добрый час. Кениг аккуратно уложил пустой шприц обратно в футляр, щелкнул замочком и принялся дальше слушать радио, постукивая по рулю в такт музыке. У него не было ни малейшего желания появляться в доме Уотерхауса раньше положенного. Мимо с шорохом проезжали машины, и доктор вдруг подумал, что в последнее время совсем не следил за своей. Неплохо бы все-таки помыть и навощить, а то черный лак запылился и потускнел.
