– Как понимаешь, перечислены только общедоступные и косвенные признаки. Истина намного, намно-ого хуже… Но Городу знать о ней необязательно. Он и не пытается. Горожане сознательно приводят к общему знаметелю дешевые ужастики и новости внешнего мира. Страхи помещены на полку несуществующего, и теперь можно спокойно заняться повседневными делами, не так ли? Куришь?
Я помедлил, прежде чем ответить:
– Уже нет.
– А я – еще да, – пожал плечами Лоренцо. Пока он доставал все необходимое, затем прикуривал, я пытался вглядеться в его лицо. Безуспешно. – Именно поэтому твоя статья забылась так быстро. Именно поэтому изолированный от внешнего мира Город не сгорит в разгорающемся пожаре безумства – то, на что человеку наплевать, для него не существует. Осталось всего ничего. Изолировать Город физически – раз. Завести себе защитника от несколько более… внеземных проблем – два. С первым мы пока что успешно справляемся. Со вторым… – Лоренцо глубоко затянулся, сумев выпустить два изящных колечка дыма. – Разверните лампы в другую сторону, пожалуйста.
Лампы развернули, и за спиной Лоренцо разверзся колодец шириной с футбольное поле. На неверных ногах я приблизился к его краю.
– Цельметаллическая бездна, – выдал я.
– Цельметаллическое сердце, я бы сказал, – усмехнулся Лоренцо.
Блики от сотен электрических ламп играли на начищенной поверхности циклопического котла с рифленым дном, образуя дьявольски сложный узор, кусочки которого были мне знакомы благодаря похождениям разума за пределами нашей планеты. Я протянул руку вниз, повинуясь непонятному порыву, но пальцы наткнулись на невидимую преграду.
– Стекло, закаленное мучениями тысяч, – проговорил Лоренцо. – Душа вашей жены тоже внесла лепту в создание этого материала, самого крепкого в шести ближайших к этому мирам.
Я бросился на Боннучи, чтобы размозжить его голову о поверхность крепчайшего стекла семи миров, но он осадил меня одним только леденистым взглядом.
– Ты погляди лучше на трубки! – молвило отродье как ни в чем не бывало. – Понадобилось втрое больше жертв, чтобы закалить их.
Я поднял взгляд и увидел две полупрозрачных трубы, которые крепились одним концом к невидимому стеклу, а другим уходили куда-то вверх. Шириной они были таковы, что внутри могла спокойно пройтись взрослая корова. Приглядевшись, я заметил третью трубу, похожую на гигантский стилус. Она крепилась к прозрачной крышке под идеально прямым углом.
Неверный блик высветил еще одну деталь дьявольского механизма – гигантские клапаны, тоже из стекла, что перекрывали трубы, выступая наружу относительно тонкими горлышками.
– Сюда, – велел Лоренцо, указывая на свое сиденье. Я не заметил, как он поднялся.
– Не…
– Ты ведь хочешь, чтобы все это прекратилось? Уйти домой, забыв о снах? Встретить ее…
– Ее нет! – взревел я и осел наземь, хватая ртом воздух. – Боже, нет… ее…
– Здесь ее действительно нет, – успокаивающе произнес Лоренцо. – Но там, куда ты попадешь, исполнив свою работу, она тебя ждет…
– Смерть?
– Нет.
Мы так и стояли: я на коленях, сжимая руками голову, а он – показывая широким жестом на свое треклятое сиденье. Наконец, я подполз к ногам Лоренцо, и он помог мне усесться. Три человека приковывали мои руки, ноги и голову. Я узнал влажные прикосновения Александра и вздрогнул всем телом.
– Тише, тише… – проговорил Лоренцо.
Секунды ползли по моему телу как ядовитые сколопендры. Тишина… тишина… тишина… набатом разрывала меня изнутри… Я с великим удивлением понял, что засыпаю.
– Еще не время, – прошептал Лоренцо, прихлопнув меня по лодыжке. Он сидел передо мной на полу. – Еще чуть-чуть…
Я вздохнул. Это все, на что я был способен.
– Ты знаешь устройство четырехтактного дизельного двигателя? – Признаюсь, его манера задавать неуместные вопросы начала выводить меня из себя, и я резко оживился. – Нет? Ничего, я расскажу. Первый такт – впуск. Он соответствует нулю-ста восьмидесяти градусам поворота коленвала.
