Глава двенадцатая,
в которой наступает время уходить
Выдвинулись через час после обеда.
Перед этим Ирина Андреевна и орлан собрали воспитателей и старших детей в музыкальном зале и коротко объяснили, что придется пожить какое-то время в лесу. Вроде как поход с несколькими ночевками. Виталик, Лялька и Ната понимающе переглянулись: они-то знали, в чем дело. Остальные дети радостно оживились, предчувствуя приключение. Няньки недоумевали: что еще эта полиция придумала, никакого житья от них. Но возражений ни от кого не последовало.
– Только быстро. Очень быстро, – предупредил орлан. – На сборы час.
– Да как же… – начала Славкина бабушка – баба Люба, – но тетя Лена ее перебила:
– У меня все готово!
– У меня тоже, – подхватил дядя Коля. – Давно. Положение обязывает.
Младшим сказали, что просто идут гулять. У большинства малышей, за исключением Леси с Никиткой и новенькой девочки Оли, на острове были родители или какие-нибудь родственники. Их осторожно предупредили, чтобы сразу не поднимали шума: с детьми, мол, будет все в порядке.
Дети ликовали: ведь далеко в лес ходить запрещалось уже давно, и вдруг – такая радость!
…Вышли стройной колонной через кухню, оставив дом пустым и одиноким. Впереди шли привратник и художник, навьюченные палатками и спальными мешками. «Палатки, скорее всего, не понадобятся, – сказал дядя Коля. – Но на всякий непредвиденный пусть будут». Дорогу знали только он да директриса, но она задержалась, чтобы напоследок еще раз обговорить с полицейским план дальнейших действий. Замыкали шествие Даша с огромным рюкзаком, за которым ее почти не было видно, и физрук – с рюкзаком в два раза больше и тяжелее. В этой ситуации его радовало то, что ему не видно Дашу.
В середине шагали няньки и тетя Лена, тоже все с рюкзаками. Только баба Люба была с тележкой – не очень удобно на лесной тропе, но от рюкзака у нее сразу разболелась бы спина.
Каждый старшеклассник вел за руку младшего. Мелюзга нацепила рюкзаки с восторгом – ведь они были зеленые, новенькие, да еще внутри у каждого лежали металлическая кружка, ложка и тарелка, веревка, пластиковый пузырек с антисептиком, теплая куртка и еще всякие чудесные штуковины. А у старших дополнительно – складные ножи. Фонариков и зажигалок было всего несколько штук, в рюкзаках у учителей. Ведь достать запрещенные для техно предметы на острове очень непросто. Взяли самое необходимое, но и самое ценное тоже. Когда Женек, понятия не имевший о причинах похода, а вернее, поспешного бегства, поинтересовался, берет ли Ната карандаши и картон, та ответила: «Беру все, что есть, делай так же». И он, не задумываясь, сгреб все свои сокровища в рюкзак. Младшим воспитатели, как бы между прочим, посоветовали взять в поход любимые игрушки. И те радостно напихали в рюкзаки самодельных мишек, зайцев и котят. Никитка тащил на веревочке огромный самосвал, в котором легко помещался его рюкзак. Маша, которая вела Никитку за руку, то и дело вздрагивала, когда самосвал наскакивал на кочку. Но Никитка терпеливо поправлял его.
Виталику в ответ на его невысказанный вопрос орлан сказал: «Не сейчас. С полицией придется чуть подождать. Ты нужнее здесь». Виталик, конечно же, мог очень пригодиться в лесу, где их ждала неизвестность, но настоящая причина была в другом. Орлан не стал говорить этого Виталику и его родителям, но он не был уверен, что после случившегося дети с особыми свойствами будут в безопасности. Виталик, уже мечтавший о полетах, помрачнел, но рассудил, что орлан прав. Принял под опеку выданного ему ребенка и приготовился стойко нести тяготы походной жизни. Зато Лялька была так счастлива, что всю дорогу улыбалась и не обращала внимания на невыносимую трескотню восьмилетнего мальчишки, которого вела за руку. В младшей группе было очень много мальчиков, а девочек – всего три. Раньше сказали бы, что много мальчиков – к войне.
И только Юля брела в гордом одиночестве, глядя в затылок Славке, который одной рукой придерживал под мышкой самолет, а другой вел Лесю: старших было на одного больше, чем малышей. Юле не сообщили о Славкиных «подвигах», но она как-то умудрилась разнюхать – наверное, опять подслушивала под дверью – и «обрадовать» Славку тем, что ей все известно. Когда Юле надоело разглядывать Славкину спину, она пошла рядом, то и дело осторожно посматривая на него. Наконец Славка не выдержал:
– Ты тоже считаешь меня предателем?
Никто ему этого не говорил, но Славке казалось, что Виталик и Натка думают именно так.
– Ничего я не считаю, – буркнула Юля, тряхнув косой. – А стать полицейским – не предательство? А сбежать и бросить нас – не предательство? Сами-то хороши, а?
– Но ведь… – начал Славка и умолк, глядя под ноги.
