— Судьбу Создательницы Кариан повторить. Имя Великой свой отпечаток наверняка накладывает. Хотя у тебя и так, как я погляжу, судьба непростая. — Она покачала головой и как бы между прочим спросила: — Не скучаешь по Орбагану?
Я чуть чаем не подавилась.
— Откуда вы знаете про Орбаган? — ошеломленно пробормотала я, лихорадочно размышляя, спасаться ли бегством или уже смысла нет.
— Такая вот у меня обязанность — знать все о тех, кто находится в Хранилище. — Матушка довольно улыбнулась.
Ну все, мы пропали…
— Вы читаете мысли? — убито поинтересовалась я.
— Можно и так сказать. — Она хмыкнула. — От меня ничего не скроешь. К примеру, я знаю, что любишь ты его сильно.
— Кого? Или что? — не поняла я. — Орбаган?
— Нет, господина своего.
Видимо, недоумение уж очень красноречиво отразилось на моем лице, Матушка следом пояснила:
— Существует только одна причина для девушки из свободного мира добровольно попасть сюда — любовь к стражу. Он, кстати, тоже из Орбагана?
Я покачала головой. Не стала ничего говорить, опасаясь, что не смогу сдержать истеричное хихиканье. Вот вам и дедуктивный метод, а я-то перепугаться успела. На Орбаган явно намекнул мой браслет, уж очень на нем узор характерный. Так что ничего эта прозорливая дама не знает, одни домыслы и догадки.
Матушка между тем уже не меньше минуты пристально на меня смотрела, будто чего-то ждала.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — наконец, не удержалась она.
— Хочу, — я с готовностью кивнула, — можно мне еще чаю?
Наградив меня очередным странным взглядом, она снова наполнила из чайничка мою чашу. Я залпом выпила и поинтересовалась:
— Ну я пойду, можно? А то господин велел не задерживаться.
— Иди, — пробормотала она неуверенно. Выглядела, мягко говоря, ошарашенной.
Но я не стала задумываться над ее странным поведением. Мало ли, почему она такая. Главное, более-менее дружелюбной оказалась, чаем хоть напоила.
А за дверью ждала Наира. И тоже какая-то не такая. Поглядывала на меня искоса, словно я совершила нечто из ряда вон. То ли великий подвиг во славу всех эзерипельских девушек. То ли страшное злодеяние.
— Теперь куда? — спросила я.
— Пойдем. — Она кое-как очнулась от своего созерцательного ступора.
Вслед за ней я попала на подобие склада, где мне вручили пару одеял. А потом и на гигантскую кухню. Здесь трудились сотни две женщин, и от витающих в воздухе ароматов даже голова закружилась. Врученный ужин, несмотря на всю скромность, показался голодной мне чуть ли не шикарным: четыре свежеиспеченные лепешки, завернутое в салатные листья жареное мясо, горсть сушеных фруктов, похожих на финики, и кувшин, скорее всего, с чаем. Хорошо, хоть Наира вызвалась проводить и помочь все это донести.
Моя спутница продолжала кидать на меня странные взгляды, но пока молчала. И лишь когда мы по лестнице поднялись на жилой ярус, по-прежнему пустующий, Наира накинулась на меня с расспросами:
— Как тебе это удалось? Нет, правда, как? Есть какой-то секрет? Или врожденная невосприимчивость?
— Ты вообще про что? — не поняла я. Голова, как назло, кружилась все сильнее, и мысли путались.
— Так Матушка ведь поила тебя настоем флевии, ты разве не поняла?
— Чем-чем? Я про такое первый раз слышу. — Я помрачнела. Вот и попила, блин, чайку.
— Этот настой действует мгновенно и на откровенность провоцирует. Хочешь не хочешь, а сделал глоток и непременно тут же выболтаешь любые секреты. И свои, и господина. Матушка всех новоприбывших девушек им поит, чтобы разузнать как можно больше. Работа у нее такая — все выведывать и верховным стражам докладывать. А ты вон, две чаши выпила, и хоть бы что ей рассказала. — Наира смотрела на меня с неподдельным восхищением.
Теперь понятно, почему Матушка вела себя так странно. Хоть в чем-то мне повезло, а то если бы настой этот гадский подействовал, то все, хана бы и мне, и Полянскому.
— Все, мы пришли. — Моя провожатая остановилась у неприметной двери.
— Спасибо за помощь. — Я взяла у нее одеяла под мышку, стараясь еще при этом поднос не уронить.
