– Большие покои рассчитаны на две персоны, – поймав этот взгляд, пояснил правитель. – Там есть отдельные комнаты для встречи всех этих помощниц, портних и прочих ваших женских штучек.
Слова прозвучали хмуро, но настолько буднично, что возникло ощущение, что король с нашей связью смирился. Но это же невозможно! Или…
Я пронаблюдала, как Бирис вскакивает и убегает в явном намерении немедленно передать слова величества магам. На Сарса, который не просто улыбался, а прямо-таки сиял, тоже взглянула. Потом вспомнила новости, которыми нас встретили, и вновь уставилась на Ринара. И подумала – а как бы на месте монарха поступила я?
Да, тот факт, что нас обоих принудили, неприятен, но для королевства мое присутствие, безусловно, во благо. Более того, это прямая выгода, а раз так…
– Не надо, – перебив мою мысль, сказал король. А после нового, на сей раз вопросительного взгляда, пояснил: – Не надо подозревать меня в корысти. Я обещал, что верну тебя домой? Значит, так и поступлю.
Я слегка опешила. Впрочем, нет – удивилась я довольно сильно! И отдельным поводом для удивления стала интонация – не злая, а ворчливая. Категоричности, с которой Ринар говорил о моем возвращении раньше, не осталось. И это опять навело на мысль, что намерения его величества уже не настолько крепки.
Ну и еще одно – после этих слов я в полной мере осознала, что вовсе не являюсь приблудой. Что я не нахлебница, которая пришла покуситься на чужие блага, а человек, который может быть весьма полезен.
Как там «белая шапка» говорила? Утрата дара – это утрата благословения, которая заканчивается печально. Человека постигают огромные неудачи, этакая кара богов. В случае Ринариона неудачи распространяются на все королевство. И удачи, как выясняется, тоже.
Но заподозрить меня в том, что подумала о его, Ринариона, корыстности…
– Ты плохой телепат, – резюмировала я.
Правитель Накаса скептически заломил бровь, а я задумалась снова и быстро поняла, что, невзирая на все рассказы и просмотренный отчет, знаю о приходивших в этот мир попаданцах до неприличного мало. В итоге попросила:
– А можно взглянуть на тот отчет еще раз?
Величество поморщился, но просьбу удовлетворил. Через минуту я снова сидела на диване и внимательно изучала содержимое папки.
Отчет был сводным – то есть содержал некую выжимку из всех, ну или большинства случаев перемещения. И причины, по которым другие люди в этом мире оказались, в отчете тоже нашлись.
Так вот… около половины всех попаданцев очутились тут в момент критической опасности – фактически вместо смерти. А остальные – по-разному.
Кто-то потерялся в жизни настолько, что часто задумывался о самоубийстве. Кто-то остался в родном мире абсолютно один. Кто-то, и таких, согласно статистической таблице, было около десяти процентов, переместился без всяких причин.
Второй момент – метки. Я вчитывалась предельно внимательно, но упоминаний о поставленных при переходе метках не нашла.
Третье – вернуться в родной мир (ну или просто переместиться из этого) удавалось единицам. Только каких-то четких критериев, какой-то закономерности, показывающей, кто именно может вернуться, в отчете не было. В смысле, не указывалось.
Все вместе привело к закономерному вопросу:
– А отчета по меткам у тебя случайно нет?
– Что именно тебя интересует? – отозвался Ринар.
Озвучивать вообще-то не хотелось, но так как предоставлять отчет величество явно не собирался, пришлось сказать:
– Я правильно понимаю, что я единственная перемещенка, которую печатью на ауре наградили?
– Правильно, – буркнул монарх, помедлив.
– То есть прежде подобные печати только на местных леди появлялись?
– Не только на леди, – поправил Ринарион. – Метка может проявиться на ауре любого человека независимо от социального статуса или пола.
Ага…
– А жители вашего мира когда-нибудь в другие миры уходили? В частности, жители с метками?
Величество поджал губы и отрицательно качнул головой. Ну а я…
– Но если прецедентов не было, тогда с чего вы взяли, что после того, как я перейду в родной мир, метка исчезнет?
