– Эту я уже читал.
– Отлично, – сказал человек со шрамом. – Значит, порадуешь соседа. Лягушонок! Это приключенческая история!
Тео пересек крохотную камеру и отдал книгу, заметив, как просветлело лицо Лягушонка.
– Последняя, что я читал, называлась «Король Лир», – пояснил тот. – Такая безнадега, с ума можно сойти!
И, поудобнее устроившись на лежанке, без промедления развернул книгу.
Шрамолицый вновь обратился к Тео:
– А эта тебе как? – И показал ему еще один ободранный томик.
– Лукреций, «О природе вещей», – вслух прочел Тео. – Эту я еще не читал!
– Ну и отлично. – Книга перекочевала из камеры в камеру. – А меня зовут Казанова, – представился сосед.
– Теодор Константин Теккари, – сказал Тео и сжал обожженную руку в своей.
– А-а, как тот писатель, что кучу дрека написал… Я как раз на той неделе Теккерея читал, – задумчиво проговорил Казанова.
Тео криво усмехнулся:
– Я ему, как говорится, даже не однофамилец…
Казанова улыбнулся половиной лица. Тео же почувствовал, как улетучивается недавнее отчаяние; судя по всему, именно эту цель и преследовал Казанова.
– Ты меня удивляешь, – проговорил тот. – Расскажешь потом, как тебе Лукреций! – И добавил, откидываясь на койке: – Меня так он точно заставил иначе на вещи взглянуть.
44
Авзентиния
София вновь ехала впереди Златопрут. Если бы Вещая не обнимала ее, поддерживая в седле, она свалилась бы с коня.
– Почти прибыли, репеёк, – встревоженно поглядывая на девочку, сказал Эррол.
С вершины холма в направлении города виднелся странный мерцающий свет. Когда начался спуск, София поняла: впереди был не один большой источник света, а множество маленьких. Там, впереди, мерцали несчетные свечи.
Вдоль улицы за воротами стоял народ Авзентинии. Свечи в руках освещали лица людей. София изумленно оглядывалась. Люди улыбались ей, лица отражали радость, любопытство, ожидание. Вперед выступила женщина с длинными седыми волосами и низко поклонилась Софии.
– Ты, должно быть, странница, не знающая времени, – сказала она. – Как долго мы тебя ждали!
Путники спешились. София пошла вперед, опираясь на руку Златопрут. Авзентинийцы расступались перед ними. София озиралась вокруг, несмотря на крайнюю усталость. Мостовую заливали светом высокие фонари, кругом виднелись витрины закрытых картологических лавочек. Огоньки свечей отражались в каждом стекле. Седовласая женщина провела их к освещенному входу. Деревянная вывеска над ним гласила: АСТРОЛЯБИЯ. Скоро они оказались в просторной общей комнате уютной гостиницы. Выбежал хозяин в переднике и с улыбкой приветствовал гостей.
– Отдохните здесь, – сказала седая. – Я знаю, вы одолели нелегкий путь! – И вновь поклонилась: – Увидимся утром.
Хозяин отвел каждого в его комнату. София стала жадно пить из белого кувшина и не могла оторваться, пока желудок не переполнился. Потом хотела расшнуровать ботинки, но усилие показалось ей чрезмерным. Она едва успела пожалеть, что не сумеет освободиться от них… Лицом вперед рухнула на постель и тотчас заснула.
Эррол обнаружил Златопрут в гостиничном садике. Вещая отдыхала на мягкой травке под цветущей сливой. Во сне с ее волос съехал белый шарф, которым она их обычно повязывала. Рядом валялись смятые перчатки, тоже, несомненно, сдернутые в ночи. Маленькие, босые зеленоватые ножки…
Эррол присел рядом и стал рассматривать лицо Вещей. Под кожей угадывались тонкие, изящные кости. Временами лицо казалось почти совсем человеческим. А вот руки… Эррол пригляделся к тонким зеленоватым пальцам правой руки, замершим в траве в каких- то дюймах от его собственных. Они больше походили на побеги юного дерева. Эрролу не хотелось даже задумываться о том, каким
