перебирая веревку, в точности как показывала женщина, и принялась пить – жадно, словно не один день странствовала в пустыне. Какое счастье!.. Напившись, девочка поставила ведро на край колодца и со счастливым вздохом осела наземь. Ей значительно полегчало, и даже обстоятельства, в которых она очутилась, перестали казаться такими уж безнадежными. В конце концов, у нее были еда и вода – не это ли важнее всего?..
Поднявшись, она пошла забрать ящик и рюкзак – и вдруг задумалась о растениях внутри. Если уж она едва не погибла от жажды и жары, то каково приходилось саженцам?.. София зачерпнула из колодца еще ведро, отцепила от веревки и понесла по улочке. Поливка сквозь дырочки для проветривания потребовала немалой изобретательности и творческого подхода. В конце концов она поднялась на крыльцо заброшенного магазина и смогла залить воду в отверстия. Приникла к ним лицом… Кажется, внутри в самом деле просматривались зеленые стебельки…
Возвратив к колодцу ведро, София вновь почувствовала, как накатывает усталость. Что делать дальше – было решительно непонятно. Ладно, она все-таки добыла себе пропитание: уже подвиг! Девочка со всем возможным удобством устроилась на крыльце, в тени своего ящика. Опустила голову на рюкзак – и почти сразу крепко уснула.
Пробуждение оказалось не из приятных: что-то острое тыкалось ей в плечо. София открыла глаза. Улицу успели затопить поздние сумерки, а непосредственно над ней стоял какой-то старик. Он что-то быстро и настойчиво говорил по-кастильски и концом длинной палки тыкал Софию в плечо.
– Эй! – Она перехватила клюку. – Хватит уже, я проснулась!
Сердитый ответ прозвучал опять по-кастильски. София поднялась.
– Я вас не понимаю, – нахмурилась она.
Мимика вкупе со словами произвела неожиданный эффект: старик замолчал.
– Ла-пе-на? – спросил он затем, медленно и раздельно.
– Нет! – решительно ответила София и энергично мотнула головой. – Нет, я не больна. Просто устала!
Она сунула сложенные руки под щеку, изображая желание поспать. Потом из общих соображений обозначила жестами проблему еды и питья. Раз уж дед озаботился, не больна ли она, чего доброго, и с этим поможет…
К сожалению, намек насчет помощи мигом отбил у собеседника всякий интерес к ней. Старик оперся на палку, окинул девочку свирепым взглядом из-под косматых бровей и, буркнув что-то на прощание, захромал прочь. София проводила его взглядом и вздохнула. Такое впечатление, что молодая женщина, поделившаяся с ней хлебом, – единственный добрый человек на всю Севилью… Пройдя еще несколько шагов, старик дотянулся длинной палкой до уличного светильника. Ловким движением пересадил маленькое пламя на свечной фитилек внутри. Опустил палку, двинулся дальше…
София вновь уселась на пороге, потерла глаза. Свечка не слишком-то рассеивала уличную темноту. Холодно еще не стало, но после заката сухой воздух сделался заметно прохладней. Уличный ночлег обещал обернуться весьма сомнительным удовольствием. Мелькнула мысль, а не попросить ли снова помощи у доброй хозяйки, но София прогнала ее прочь. Встав, она огляделась и стала прикидывать, не получится ли забраться в один из брошенных домов. Между тем быстро темнело…
Ее внимание привлекло смутное движение возле плазы. Кто-то вышел на улицу?.. Вроде бы женщина. София видела очертание юбок. Уж не та ли, что хлебушком угостила? Нет, дверь другая. Фигура сдвинулась с места и поплыла над мостовой прямо к Софии. Девочка вышла на середину улицы, исполнившись внезапной надежды. Не иначе, кто-то заметил ее спящую и решил пожалеть!
– Здравствуйте, – окликнула она нерешительно.
Фигура придвинулась ближе. София прищурилась.
– Здравствуйте…
Та поманила рукой… и София узнала ее.
– Это ты? – прошептала она.
Бледная фигура придвинулась еще на шаг.
– Ты последовала сюда за мной? – Голос дрожал, заветное слово вырвалось, точно молитва, возносимая Судьбам: – Мама?..
И она сама сделала шаг навстречу. Бледный абрис Минны был хорошо виден ей, но черты лица и детали платья пребывали в тени. Вот она чуть приподняла голову… и это более всего другого сошло за улыбку.
– Сокольничий и процветшая рука пребудут с тобой, – прошептала Минна.
– Что?..
– Сокольничий и процветшая рука пребудут с тобой…
И Минна воздела руку, развернув ее ладонью к Софии.
