— Смотри хорошенько, дитя мое! Вот что бывает, когда бросают вызов богам! Она думала, что сможет устоять перед Иштой, глупышка.
— Но если мы будем ухаживать за ней, и она обретет душевный покой…
— Душевный покой или тревогу может испытывать только тот, кто обладает разумом. А она далека от этого, — ответила Табита, и на ее губах появилась суровая улыбка. — Я с первого дня знала, что этим все кончится. Она уже не человек. Ты уведешь ее отсюда и поместишь к козам. С сегодняшнего дня животное будет жить с животными.
— Но… — Кара растерялась. — Она невеста бессмертного. Мы прогневим его, если…
— Она уже никто! — удовлетворенно произнесла священнослужительница. — Для бессмертного она представляет интерес лишь в том случае, если у нее будет ребенок. А мы обе знаем, что забеременеть она не может. Так что не делай такой расстроенный вид. Ты приняла участие в ее судьбе.
Кара униженно склонила голову. Она больше не хотела злить мать матерей.
Планы битвы
Артакс склонился над столом, который подготовил для этого вечера Датамес. Из песка и камней была смоделирована местность высокогорной равнины. Разукрашенные щепки представляли два войска. Черное у Муватты, белое — их собственное. Аарон усмехнулся такому распределению цветов. На краю стола лежали дюжины черных и белых щепок, на которые были нанесены символы. Очевидно, они должны были изображать различные типы войск.
В шатер вошли Матаан, рыбацкий князь, и Володи. Все они встречались у Датамеса. Сейчас, пожалуй, была уже почти полночь. Через четыре дня состоится сражение. Сегодня Артакс хотел посовещаться только с самыми доверенными лицами. Только в ночь перед битвой соберутся все сатрапы и вновь избранные тысячники, чтобы представить ему свои планы. Так поздно, чтобы было невозможно выдать его планы Муватте. Артакс исходил из того, что у него в лагере есть доносчики Муватты. На этот раз они ему не пригодятся!
До сих пор Артакс обсуждал все планы сражения только с Датамесом, чтобы держать их как можно дольше в секрете. И у него было такое чувство, что Датамес занимается какими-то вещами, о которых не говорит даже своему повелителю.
Матаан, высокий загорелый воин, который должен был заменить Джубу, держался на расстоянии. На нем была только простая бесшовная юбка и сандалии. Он мог бы быть богатым крестьянином. На сатрапа он не был похож. И несмотря на это, закон о земельной реформе в пользу крестьян отдалил от него Матаана. Он стал вести себя холодно и отстраненно.
Совершенно иначе держался Володи. Друсниец весело улыбался. Его голубая туника была украшена широким красным бортом. Два оббитых золотом пояса скрещивались на груди, а из-за спины торчали рукояти двух мечей. Артакс заметил две оловянные монеты с петельками, висевшие на шее наемника на тонком ремешке. Это были награды за две битвы, в которых сразился за него друсниец. Еще одно сражение — и его долг будет уплачен, и он, равно как и все остальные оловянные, будет свободен.
— Я пригласил еще одного гостя, — признался Датамес. — Мне показалось, что в нашем кругу слишком плохо представлено мнение большинства воинов.
Матаан, наморщив лоб, поглядел на Артакса.
Артакс терпеть не мог эти сюрпризы, которые в последнее время щедро преподносил Датамес, но попытался ничем не выдать своих чувств.
— Это произошло по моему желанию, — солгал Артакс, чтобы не потерять лицо в присутствии воинов.
— Может быть, кто-то из господ желает вина? — попытался развеселить собравшихся Датамес. — У меня есть совершенно исключительное красное с Эгильских островов. Вино, которое бывает лишь раз в десятилетие.
Володи согласился, ему налили в золотой кубок. Зато Матаан молча стоял у стола, скрестив руки на груди, и глядел на поле битвы.
Сделав глубокий глоток, Володи обвел рукой стол.
— Красивый песочный карта, — с этими словами он поставил кубок среди черных камней, символизировавших лагерь Муватты.
Датамес откашлялся.
