– Еще какая опасная, – засмеялся Джейсон. – Твое бикини просто преступно.
На это я не знала, как отвечать. Купальник на мне старый, а вот груди в нем новешенькие, прибывшие экспресс- доставкой чуть ли не за ночь пару недель назад. С тех пор Соф пытается объяснить мне разницу между чашечкой «В» и фасоном «балконет».
Проще всего было поцеловать Джеймса в ответ… Солнце припекало кожу, море сверкало где-то далеко, я закрыла глаза, и мы прижались друг к другу. На моих губах соль, лицо мокрое и холодное, зато наши губы теплые. Мне захотелось наползти на Джейсона целиком, но через секунду он отодвинулся.
– Слушай, – прошептал он, приглаживая мои мокрые волосы и собирая их в пучок на макушке. – Может, здесь не стоит… Вдруг увидят…
– Кто, например? Печально известный Холксинский криминальный мир?
Джейсон улыбнулся, вздохнул и вытянулся на песке. Мне все время кажется, что я допустила очередной ляп: его настроение приходит и уходит, как прилив.
– Эй! – Я наклонилась к нему поцеловать снова.
– Нед возьмет на себя роль дуэньи, – пробормотал Джейсон. – Ты младше меня. Он не сводит с нас глаз на каждой вечеринке, следит, чтобы мы не остались наедине.
Я не сомневалась, что и Соф не одобрит, если сказать ей о нас с Джейсоном: он на два года старше и играет в рок- группе. У меня еще не было бойфренда, и Джейсон не совсем трехколесный велосипед для начинающих. Соф точно не одобрила бы такой выбор, поэтому я ей ничего не скажу.
Даже сейчас, на каникулах, когда возможности ограничиваются с каждым днем – мы уже пишем заявления в колледжи, – я вопреки всему чувствую, что расширяюсь. Меняюсь. Я хочу вытянуться к солнцу, как деревья; у меня весь мир в кармане. Дружба с Соф кажется клеткой: подруга хочет, чтобы я оставалась прежней.
Джейсон запускает пальцы под мое бикини; его рука проходит по бледной, незагоревшей полоске кожи. Насчет Неда он прав: пристрастие моего братца к моде семидесятых распространяется и на отношения полов, когда речь заходит обо мне. Но мне нравится воздушный пузырек, в котором мы оказались. Клуб для двоих.
– Давай никому о нас не скажем, – предложила я, будто это была моя идея. – Пока.
Я плыву домой на этом обещании «нас».
* * *И вдруг я уже не сижу на полу в библиотеке и не уплываю домой от пляжа и Джейсона, а иду по школьной парковке прямо к Соф. А-а-а-а-а!
Сбившись с ноги от удивления, я притворилась, что просто хромаю. В реальной жизни время тоже пролетело, как на отсидке после уроков или во временнoм тоннеле в комнате Грея (и не как в Нарнии).
Соф в сарафане сидела на низком бортике и пила что-то пенное и зеленое («Зев акулы, волчий клык, в полночь сорванный мутник»[11]). Облако кудряшек при моем приближении дрогнуло – не знаю, был это приветственный кивок или нет.
Помотав головой, я сосредоточилась на настоящем и присела рядом, обливаясь потом в своих джинсах. Я не могла избавиться от мыслей о Джейсоне, вспоминая первые дни, когда сердце будто расширялось на миллион миль в минуту от избытка новых ощущений, готовое взорваться.
Некоторое время я думала, что сказать, и в конце концов остановилась на:
– Не возражаешь, если мы вместе поедем на автобусе?
– Конечно, нет, – осторожно, но с удовольствием ответила Соф. Через несколько секунд она взглянула на меня и спросила: – А ты разве не на велике?
– Разбила.
– Ого! Ты сильно ушиблась? – повернулась она ко мне. Я показала щиколотку. – Б-р-р-р-р! Намажь мазью с арникой!
В этом вся Соф – лезет с непрошеными советами. Но сказано это было искренне, да и арника – народное средство, которые предложил бы сам Грей, поэтому на вопрос, что случилось, я ответила:
– Резко свернула на углу Бёрхема. Все не так уж серьезно.
– В «Книжный амбар» ездила? – непринужденно спросила Соф. За разговором она вырвала листок бумаги из альбома для набросков и принялась ловко складывать оригами. Она не знала, что я не переступала порог магазина деда с сентября.
– Ага.
Мы замолчали, чего у нас никогда не случалось. Раньше мы болтали без умолку на любые темы – мальчики, девочки, домашние
