Он вошел на руках. Остановился посреди комнаты и вопросительно посмотрел на сестру Вудру.
– Я видел вас во время одного из посещений императорского двора. Ваше лицо мне знакомо.
Она церемонно поклонилась, глядя на вождя батлерианцев с почтением и – что гораздо лучше – без тени жалости.
– Мы, кто служит там, стараемся оставаться незаметными, вождь Торондо. Я была с сестрой Доротеей, когда ваш ментат выиграл у мека в пирамидальные шахматы, и впоследствии, когда вы провозгласили праздник уничтожения.
Манфорд кивнул.
– Да, теперь я вас вспомнил.
Она снова поклонилась.
– Я здесь, чтобы предложить свою помощь в качестве узнающей правду. Есть те, кто противятся батлерианскому учению и пытаются свести на нет ваши усилия.
– Я слишком хорошо это знаю, – сказал Манфорд. – А что конкретно вы можете сделать для меня как узнающая правду?
– У некоторых сестер повышенная чувствительность к лжи. Это помогает нам выявить ложь и преступные умолчания.
– Полезное умение, – вмешалась Анари. – Но здесь вы не найдете лжецов.
– Я не нашла лжи ни в вашем голосе, мастер меча, ни в голосе священника Хариана.
– А в моем? – спросил Манфорд. – Что вы нашли в моем голосе?
– Вы самый искренний человек из всех, кого я встречала. Вы безоглядно верите в свое дело.
Хмыкнув, Манфорд повернулся и пригласил всех пройти в гостиную. Не спрашивая, Анари посадила его в кресло, откуда он мог спокойно разговаривать с посетителями.
Спокойный голос Вудры звучал почтительно.
– Сестры и я – мы полностью понимаем значение вашего дела, вождь Торондо, но борьба далека от завершения. Вы должны знать, кто говорит правду, а кто хранит вам верность лишь на словах, а в глубине души остается апологетом машин. Многие присягнули вам, но продолжают покупать предметы роскоши у Джозефа Венпорта.
Манфорд стиснул зубы, вдохнул и протяжно выдохнул.
– Не произносите это имя в моем доме.
Он заметил, что Анари крепче взялась за рукоять меча.
Вудра кивнула.
– Я бы предпочла вообще никогда больше его не произносить.
Услышав, что все встали, вошла экономка с подносом и предложила гостям завтрак.
– Простите, сэр, еда очень простая, но, пока вы едите, я приготовлю десерт.
– Не нужно десерта, Эллонда, – сказал Манфорд. – Мои гости знают, что простой еды достаточно, как достаточно простой жизни.
Экономка улыбнулась и налила чаю ему первому. Анари взяла у Эллонды чашку и попробовала чай, прежде чем позволить Манфорду пить.
Вождь батлерианцев обратился к своей маленькой аудитории, хотя знал, что все они – его убежденные сторонники.
– На первый взгляд мы можем показаться одинаковыми. У людей есть глаза и уши, мозг и тело. Но не все слышат истину, которая ясна праведным. Не все мы ясно видим тропу, по которой должны идти праведные. Не все мы правильно ведем себя. – Его слушатели сидели тихо, словно боясь вздохнуть. Манфорд едва заметно кивнул. – Даже я не сразу увидел правду… пока меня не научила Райна. Но едва я ее услышал, я понял.
Он закрыл глаза и погрузился в воспоминания. Теперь человечество находилось в относительной безопасности, хотя было все еще напугано и слабо – и продолжало бороться с соблазнами технологий. В молодости Манфорд был отчаянно беден и в поисках лучшей доли сбежал из дому. Он не строил грандиозных планов, только хотел найти правду, в которую можно верить. Он даже не понимал, что ищет, пока впервые не услышал Райну Батлер. Тогда она уже была старой, бледной и хрупкой, с кожей как пергамент. Но она провозгласила святую истину, выразив ее в чистейших словах, раскрывавших полнейшую ясность ее мысли.
Он слышал, как Райна говорила большой аудитории, что самой крупной из возможных ошибок человечества было бы забвение опасностей технического прогресса. Она сказала, что Омниуса создали честолюбцы и что титаны-кимеки когда-то были людьми.
– Тьма живет в сердце человека, и технологии питаются ею.
Молодой Манфорд следовал за ней с выступления на выступление и прослушал больше десяти речей, прежде чем Райна заметила его среди публики. Она подозвала к себе молодого человека с глазами, как звезды, поговорила с ним наедине, и он целиком предался ее делу, добровольно вызвался быть ее помощником.
