решил – пусть император Сальвадор сделает за нас нашу работу.
Анари наморщила лоб.
– Когда ты в последний раз был на Салусе, на празднике разрушения погибла ни в чем не повинная дочь принца Родерика. Коррино этого не забудут.
– Я не прошу их забыть, – сказал Манфорд. – Арракис – логово воров и убийц, но столица империи Салуса Секундус должна быть достаточно цивилизованна. Сальвадор знает, что, случись что-нибудь со мной, мои последователи восстанут и снесут и дворец, и весь город. – Он прищурился. – После покушения на мою жизнь еще важнее продемонстрировать, что я не боюсь. Наша санация Бариджа была только первым шагом. Я должен затянуть винты, причинить боль, заставить императора делать то, что он обязан делать. Я заряжу его, как оружие, и нацелю на Арракис.
Манфорд перевел дух.
– Я убежден, что за попыткой убийства на Арракисе стоит Джозеф Венпорт. Он не скрывает, что хочет моей смерти, и сейчас наша очередь больно ударить его по самому уязвимому – по карману.
В комнату вошла Эллонда с едой на подносе и едва не уронила все это, увидев мертвое тело, так похожее на Манфорда.
– Это ужасно, просто ужасно! – Тарелки звенели; экономка искала, куда бы поставить поднос. – Мне его убрать, сэр?
Манфорд покачал головой.
– Об этом позаботится Хариан. Никто не должен знать, что это тело существовало. Меня должны видеть целым и невредимым.
Женщина поставила поднос, все еще не в силах отвести глаз от трупа, а Манфорд повернулся к своим единомышленникам.
– Прилетев на Салусу, я потребую, чтобы император Сальвадор взял на себя все операции с пряностью на Арракисе. Во время праздника разрушения мы показали свою силу. Он выполнит все мои требования.
– Если империя займется бизнесом с пряностью, император получит большую выгоду, – заметила сестра Вудра. – Продажа меланжа приносит огромную прибыль, и планета должна находиться под контролем империи.
Манфорд задумался. Он сам поражался тому, как спокойно говорит, несмотря на страшный гнев. Он не мог изгнать из сознания образ Джозефа Венпорта.
– Венпорт пытался меня убить! Мы отправимся на Салусу Секундус, и я официально пожалуюсь императору. – Он посмотрел на Анари. – На этот раз ты не отговоришь меня от полета. Я не трус и должен явиться туда лично.
– А что если Родерик Коррино прикажет арестовать тебя и отомстит за смерть дочери? – спросила Анари.
– У меня гораздо больше власти, чем у брата императора. Если он арестует и обвинит меня, разразится буря, с которой он не сможет справиться. – Манфорд улыбнулся. – Нет, он ничего такого не сделает.
Священник Хариан кашлянул.
– На всякий случай мы уже больше года назад приготовили вам второго двойника. Пришлось обыскать несколько планет, чтобы найти нужного субъекта. Конечно, потребуется ампутация…
Манфорд кивнул.
– Я хочу увидеть его и поблагодарить до превращения.
Эллонда вышла, не желая оставаться возле тела, и сестра Вудра подозрительно посмотрела ей вслед.
Хариан вызвал из города добровольца; до сих пор второго двойника держали взаперти, чтобы никто его не увидел. Сейчас он вошел – человек с короткими темными волосами, квадратным лицом и красивыми чертами; он был лет на пять моложе вождя батлерианцев, но сходство было удивительное. Издалека он выглядел как настоящий Манфорд.
Доброволец посмотрел на тело, все понял и взглянул на вождя.
– Меня призвали истина и судьба. Я готов.
– Знай, что я высоко ценю твою жертву, – сказал Манфорд. – У меня не было выбора насчет ног… но у тебя был. И ты принял верное и мужественное решение.
– Это не жертва, вождь Торондо. Для меня это возможность помочь общему спасению.
Хариан подошел к добровольцу.
– Хирург ждет. Операцию сделают как можно быстрей. Ты должен поправиться за несколько недель, хотя нельзя сказать, когда ты нам понадобишься.
– Я уже готов, – ответил этот человек.
Манфорд хотел заранее извиниться за боль, и физическую, и душевную, которую предстояло испытать добровольцу. Но боль – особенность человека. Боль отличает человечество от мыслящих машин. И поэтому боль – благословение. Он напомнит об этом
