пространство. Конечно, узкое: разве командир сеньянцев глупец?
Если бы командиры отряда османов были умнее, или менее уверены в себе, или не пребывали в таком гневе, они бы разместили людей на южном берегу со стрелами и ружьями, и стреляли бы через реку, загоняя противника в лес. Такой промах давал ему слабую надежду. Может быть, они еще так и сделают, но он в этом сомневался. Они слишком уверены в себе, в своем численном превосходстве. И они в ярости. В таком состоянии можно сражаться до последней капли крови — или совершать ошибки. Или делать и то и другое.
Важно, напомнил себе Бунич, не попасть в плен живым.
И именно в тот момент, когда он подумал об этом, раздалось два взрыва, один за другим, тишина дня разлетелась на осколки, и на этот раз сеньянец улыбнулся.
Опять! И снова Дамаза сбило с ног, он отлетел в сторону и сильно ударился о землю, и опять он совсем ничего не слышал. На его глаза навернулись слезы, он изо всех сил старался не зарыдать, чтобы не опозориться. Люди вокруг него стонали, он это видел, но не слышал.
Стрела попала в человека рядом с ним, и этот человек умер. Вот так. Он только что сидел на земле, ошеломленный, прижав ладонь к окровавленной щеке, а теперь он мертв, с арбалетной стрелой в груди. Живой — и уже не живой.
Дамаз растянулся на земле за его мертвым телом, отчаянно стараясь заставить мозг работать должным образом. Он снова слышал колокола, они все звенели и звенели.
Как это? Они же высматривали зарытые на тропе ящики! Наверняка они не могли их пропустить! А потом он понял. Ошибка. Они совершили отчаянную глупость. Они несли с собой те два ящика, которые обнаружили раньше, те, которые заставили пуститься людей в погоню в лес за лучниками, готовящимися взорвать их. Их уловка не сработала дважды, не сработала для
Но они принесли их сюда! А выстрел из арбалета может вызвать взрыв так же легко, как и огненная стрела лучника. А здесь вокруг деревья, на которых могут спрятаться люди.
Дамаз посмотрел на лес. Вытер глаза. Не слезы. Кровь. Он ранен. Он плохо видел и не мог разглядеть, где прячутся на деревьях стрелки из арбалетов. Затем еще один человек, прямо перед ним, упал, сраженный стрелой, и Дамаз вытянул руку и закричал: «Там, наверху!» И их собственные лучники начали пускать стрелы в том направлении, десятки стрел, потом еще больше, и через секунду из листвы упал человек, потом еще один, и третий полетел вниз, вращаясь так медленно, что это казалось нереальным.
Поднявшись на ноги — нельзя же трусливо прятаться за мертвецом! — Дамаз поспешил на помощь раненым, лежащим вокруг него. Группка людей собралась чуть впереди, и когда Дамаз подошел, он увидел, что их собственный сердар, сердар Джанни, погиб от взрыва, его тело было ужасно изувечено. Можно было определить, кто это, только по обгоревшим обрывкам его мундира. Дамаза затошнило.
Оба командира! Сердар кавалерии и теперь их собственный. Убиты проклятой бандой пиратов, которая была куда меньше их отряда.
В кроны деревьев летели еще стрелы. Кто-то заметил еще одного арбалетчика. Дамаз увидел, как тот тоже упал вниз. Он бросился бежать туда. Этот человек, возможно, еще жив! Они должны были взять их живыми, чтобы провести на параде перед калифом. В доказательство своего триумфа здесь.
Он оказался мертвым. В него попало две стрелы, и он сломал шею, когда упал, его тело было изогнуто под странным углом. Они все еще стреляли, лучники-джанни, и он иногда видел вспышку мушкетного выстрела, хотя глупо стрелять на таком расстоянии. У Дамаза не было лука, он теперь нес меч.
Он до сих пор ничего не слышал. Он опять оказался слишком близко от взрыва. Он мог так легко погибнуть. Живой — и уже не живой. Он вытер глаза ладонью и опять увидел на ней кровь. Ему надо перевязать рану, но на это нечего рассчитывать, другие пострадали гораздо серьезнее. Ему необходимо им помочь. Дамаз не знал, кто теперь отдает приказы.
Он все равно их не слышал.
Кавалеристы снова двинулись на запад, туда, где находились сеньянцы, судя по сообщениям. Всадников достаточное количество, чтобы они сами уничтожили врагов. Это, подумал Дамаз, было бы позором для Джанни! Он лихорадочно огляделся вокруг и увидел людей, бегущих вслед за конницей. Да. Здесь хватит людей для помощи раненым. Кто-то должен сражаться и уничтожить врага во имя калифа и ради чести его любимой пехоты.
Дамаз бросился бежать. Он пока не вынул меч из ножен. Это было бы ошибкой, которой его научили избегать с самого начала
