его чувство было на другом конце света от подобных вещей. Да и от всего прочего, если честно.
Он уже решил, что никогда не сможет заговорить с ней об этом. Она вернется назад, в Серессу. Мужа убили, ее жизнь погрузилась в хаос и горе.
Здесь замешаны деньги. Джорджо Франи много рассуждал об этом. Кажется, ему нравилось говорить о деньгах. «Вопрос о ее выкупе — дело деликатное», — с энтузиазмом заявил Франи. Знает ли синьор Виллани что-нибудь о ее семье, об их материальном положении? Синьор Виллани с сожалением ответил, что не знает.
Однако он понимал, что Леонора Мьюччи не нуждается в том, чтобы за ней ухаживал неизвестный художник, ни сейчас, ни потом. Он не мог ухаживать за ней. У него не было никакого социального статуса. Одна мысль об этом, учитывая то, что с ней случилось, была оскорбительна, непристойна. Недопустима.
Удивительно, как легко думать о недопустимых вещах весенней ночью после нескольких бокалов вина.
Она умна, грациозна, явно рождена в семье аристократов, и в своих снах и мечтах Перо, к несчастью, до сих пор слышал звуки ее страстного голоса, доносившиеся по ночам сквозь тонкие переборки корабельной каюты до того, как ее муж погиб.
Вино в Дубраве было очень хорошее. Лучше всего белое, слегка сладковатое, с острова Гьядина, как ему сказали. Они проплывали мимо этого острова по пути в гавань.
Шел третий день со времени их прибытия сюда. Совет Правителя заседал этим утром. До них дошли противоречивые слухи о происшествии в палате. Томо, вернувшись с площади, рассказал Перо, что было пущено в ход оружие, погибли люди. Здешние чиновники ждали более ясных новостей с волнением и нетерпением. «Насилие волнует и будоражит некоторых людей», — подумал Перо.
Вскоре пришел Франи и доложил ему, что женщину с Сеньяна, очевидно, не повесят. Какое разочарование — так сказал он.
Перо еще раз пошел прогуляться в одиночестве, сначала по улице, потом спустился по лестнице на Страден. Он свернул налево, к святилищу на площади у дворца Правителя. На западе, над кораблями в гавани, плыли белые облака. Дул легкий бриз. Площадь, залитая солнцем, была полна народу. Он слышал там и тут жаркие споры, то громкие, то тихие. И все здесь были взбудоражены.
Он протиснулся сквозь толпу и вошел в святилище, там было тише. Сделал знак солнечного диска, опустился на колени и помолился — чтобы стало легче на сердце и на душе, чтобы не грозила опасность на предстоящей ему дороге, за успех в конце путешествия и благополучное возвращение домой.
Он до боли ясно сознавал, помимо всего прочего, что от него требуется написать портрет правителя, которого можно по справедливости назвать самым важным человеком на свете. Единственный написанный Перо официальный портрет женщины, занимающей высокое положение в обществе, она сама сожгла, чтобы муж никогда его не увидел.
От него также требуют заниматься шпионажем. Он слышал рассказы о том, как османы поступают со шпионами, если поймают их. Ему также дали еще одно поручение, о котором он старался не думать.
Перед тем, как подняться, он помолился, как всегда, за души матери и отца — да пребудут они в свете у Джада. Теперь ему пригодились бы советы отца, думал он. Иногда трудно примириться с тем, что он одинок, что его считают человеком самостоятельным и успешным.
Однако ему давно пора стать таким! Придется дорасти до собственной значимости — или смириться с ее отсутствием.
Здесь у него есть срочные дела. Он должен найти купцов, которые собираются отправиться на восток. Ему дали инструкции присоединиться к такому каравану, где он будет в безопасности. Франи и его подчиненные ничего пока не слышали о подобных караванах, но должны были ему помочь, и это одно из тех дел, которыми они занимались. На это, возможно, потребуется некоторое время, а, может, и нет — так сказали Перо.
Вчера вечером он спросил, есть ли в Дубраве какие-нибудь официальные представители османов (это ему тоже велели сделать). Нет, ответили ему. Но они могут приехать в любой момент. Ему предложили еще хорошего вина и напомнили, что сезон путешествий еще только начинается.
Сведения о военных планах османов пока еще не дошли до Дубравы. Военные действия, если они начнутся (а они начнутся, так считали почти все), вероятно, снова будут вестись вокруг крепости императора Воберг и в самой крепости, далеко на севере от дороги из Дубравы в Ашариас. Но война — это дикий зверь, и всегда непредсказуема. Так выразился один из его собутыльников вчера вечером, круглолицый торговец оптическими инструментами. Он не собирался ехать дальше Дубравы и говорил, что очень этому рад.
Перо снова сделал знак диска, поднялся, и вышел из святилища. Он опять пересек площадь Правителя и прошелся до самого
