– Знаю, – сказал Алекс. Он и правда знал.
– Знает он… А я вот ничего не знаю, – внезапно раздраженно произнес старый ворчун. – Мне никак не разорваться, чтобы и в небеса глядеть, и под ноги, мир наш материальный изучать. Я и информацию начал собирать, только когда погиб Михей, а через десяток лет некий Смитсен убил чудеснейшую, хоть и нервную немного королеву. До этого все воспринимал как принято: демоны- нежить, неупокоенные души другого мира. А оно ведь совсем не так… Какая женщина была… эх…
– Так, может… – осторожно начал Алекс, у которого упоминание о гибели друга опять вызвало озноб, – …спуститесь пока к нам, ничтожным? Творец-то, наверное, вечность шагать будет?
– Он-то, конечно, вечность, мальчик, – сердито сказал Алмаз, глядя на него как на недоумка, – а вот моя жизнь вполне себе конечна. Несмотря на огромный резерв. И каждая минута потраченная означает, что я не успею познать еще частицу удивительного и важного. Так что, ученичок, я вас зря, что ли, третировал столько лет? Вы сами уже зубры, а все к старому дедушке за советом ходите. Уж извини, носы я вам подтирать и на всякие мелочи отвлекаться не буду. Ты молодой, – он скептически оглядел Свидерского, выглядящего куда старше его, – да, да, молодой, тебе и разбираться. А если вдруг совсем жарко станет, – он коснулся запястья ученика, вывязав нить персональной сигналки, – зови, приду.
Александр с иронией посмотрел на старого учителя. «Дедушка» при желании мог вполне восстановиться до двадцатилетнего. Просто ему это уже было не нужно – тратить силы, которые можно влить в долголетие. И после увиденного Алекс его вполне понимал.
– Но что накопали-то, расскажете? – почти умоляюще попросил он. – Мы ведь так и не знаем, почему тогда такое случилось.
– Да немного я накопал, разговора на пять минут, – отмахнулся Григорьевич. – Не нежить это. И не нечисть, да простят меня духовники. Ты знаешь, как темные сами себя называют?
Александр покачал головой.
– Дар-тени, половинки. Я не понимаю принцип подселения демона, но важно, что он может прийти только в того, в ком течет кровь Черного Жреца. А они, темные, разбросаны по всему континенту, и многие поколения живут совершенно нормально, без эксцессов. Разве что колдовством запретным балуются, а запретное оно потому, что у них свой резерв маленький, приходится брать у других. Но иногда происходит нечто…
– Пробо?й, – пробормотал Алекс.
– Ну пусть будет пробой, – согласился Дед покладисто. – Хотя это определение тоже из старой школы. Так вот, происходит что-то, и в человека подселяется демон. Обычно это случается в местах стихийных или геологических возмущений или при мощных выбросах энергии – например, был случай при магической битве. Темные будто получают слишком много силы и не могут с ней справиться… с ума сходят… тут-то и открывается путь для демона. Или наоборот может быть: сначала демон приходит, вызванный силой, а потом темный сходит с ума и пьет всех вокруг. А уж когда упьется, может открыть и проход для других демонов…
Но это лишь мои догадки, Алекс. Я сомневаюсь, мальчик мой, а значит, не верь мне, а узнавай все сам. Важно то, что я уверен: не обязательно их уничтожать. Можно как-то блокировать, рассеять демоническую сущность и оставить человека жить. Думаю, надо попробовать использовать непроницаемый щит для блокировки, усиленный. Вместе вы сможете его построить. Мартина поставьте опорным: он хоть и олух, да побольше вас в этом понимает. И потом из-под связанного силу выкачать потихоньку, не подставляясь… Если бы я понимал это тогда, может, и Михей бы жив остался, и несчастная королева… и ученики мои, что во дворце погибли… Так что хоть ты не подведи меня, ученичок. А теперь спать ложись, в таком состоянии я тебя не отпущу. Ночью подкачаю тебе источники, а то смотреть страшно.
– А можно, – почти застенчиво попросил Александр, – можно я еще посмотрю?
– Проникся? – усмехнулся Алмаз хитро. – Я вот двадцать лет смотрю и никак насмотреться не могу. Сейчас не пущу, уж извини. А то размажет тебя по обсерватории. Отловишь своих демонов, восстановишься – и прилетай. Хоть поселись тут…
…Тройка магов, затаив дыхание, слушала Александра, уже допившего свою настойку и тоскливо глядевшего на опустошаемые бутыли с вином. Глаза Макса горели почти фанатичным огнем.
– Я с тобой пойду, когда все кончится, – уверенно сказал он. – Я должен это увидеть.
– Понятно, – фыркнул Мартин, – в полку чудиков прибудет. Ты и так с придурью, Малыш, а если тебя еще и божественным кулаком по мозгу шандарахнет, так вообще для мира потерян будешь. Алмазу-то что, он только женат был раз семь, а уж про число любовниц вообще легенды ходят. Ему самое время о высоком задуматься. А ты засохнешь без бабы, точно говорю, Макс. И так на ужа сушеного похож.
