Песчаное поле сменилось скалистым подъемом, я увидел непонятного назначения строение, в котором засели хавики, а вот машины уже разглядел с трудом — они затянули их масксетью, да так толково, что не знай я заранее куда глядеть, не заметил бы их с гарантией, тем более что высота изрядная.
Черную точку в небе первым заметил я.
— Смотри! Прямо по курсу!
— Вижу, — через секунду ответила Настя. — Коптер.
— Давай выше!
— Уже даю, — сказала она.
Наша машина быстро набирала высоту.
— На пулеметах, внимание! Противник, коптер.
Хавики, значит, тоже улучшением погоды воспользовались, перегнали на остров свой коптер. Или коптеры. И летят наверняка на разведку. И нас тоже заметили, пошли вверх, но у нас преимущество, мы с самого начала были выше.
— Пока не стрелять, ленты не расходуйте. Только по команде!
Короб менять довольно долго, расстреляй сейчас патроны, и в самый нужный момент может не хватить. И с такой дистанции, да еще и на встречно-расходящихся курсах и упреждение не возьмешь толком без трассеров, только впустую боекомплект в белый свет выпустишь. А вот с той машины огонь открыли, кажется, вспышки вижу, но нас не задевает.
Настя чуть изменила курс, выводя наш коптер в вираж. Высота пока наша, те ниже. И тоже на разворот ложатся, противоположный.
— Выше и сзади выводи!
— Отстань, сама знаю!
— Мне неважно, что ты знаешь, я здесь командую, — уже разозлился я. — Выводи нас над задними винтами.
Слабое место конструкции — трудно стрелять вверх, там винты совсем рядом и хоть и короткие, но широкие плоскости. Если получится оказаться сзади и выше, так, чтобы их пулеметы смотрели в свои же винты — мы выиграли. И пилот у нас лучше, я уже сейчас это вижу, но как раз этот факт удивляет меньше всего.
Настя снова сменила курс, повторяя вираж противника, подловив его на этом, дистанция резко сократилась, мы оказались именно сзади и именно выше. С того коптера снова открыли огонь, пара пуль ударила в нас, пройдя через лобовое остекление, но ничего не повредило, в этом месте нечего повреждать. Настя же дала хавикам набрать еще высоты, на чем они потеряли в скорости, а сама перевела наш коптер в пологое пикирование, отыграв в дистанции.
— Под правый борт подводи!
На правом у нас Аникин, он с пулеметом лучше всего, Власов в стрельбе с борта не практиковался.
— Аникин, по стрелкам и по кабине давай!
— Есть!
Вражеский коптер, светло-песочная машина с эмблемами хавийя ниже нас и чуть правей, до них метров триста-четыреста, не больше. И пулемет молчит, мы прямо за их винтом. Загрохотал уже наш, с правого борта. Сначала мимо, как мне показалось, но Аникин просто повел очередь в сторону вражеской машины, и тут же пошли попадания, их и без трассеров заметно. Коптер противника снова завалился в правый вираж, но Настя маневр предугадала, успела довернуть раньше, отчего те оказались у нас на левом борту, и в дело вступил Власов.
У него пристрелка заняла больше времени, но все же цель попала под обстрел, вильнула влево и опять оказалась на нашем правом борту, под пулеметом Аникина. Тот выпустил чуть ли не полсотни патронов в борт коптера, я схватился за бинокль и увидел, что стрелок на их левом борту убит, обвис в кресле, удерживаемый ремнями.
— По кабине давай, добивай ленту!
Коптер хавийя пошел вниз, пилот отчаялся стряхнуть нас с хвоста, решил уйти на скорости, но нам тоже никто не мешал повторить их маневр. Те довернули, пытаясь подставить нас под пулемет своего правого борта, но Власов уже зацепился, бил практически без промаха, легкий пластик обшивки вражеской машины постепенно превращался в решето, а затем и стрельба с той стороны прекратилась.
— На правый борт вывожу! — крикнула Настя.
Противник как почувствовал, попытался заложить уже совсем крутой вираж, все же вывернулся с совсем плохой позиции, оказавшись у нас сбоку, но стрелять там было некому, а Аникин успел сменить ленту, и наш правый борт снова засыпал коптер противника пулями. Тот все пытался уйти, но потом вдруг клюнул носом, завалился на борт и резко пошел вниз. Второй пилот,
