— Они сюда летят. Думаю, что часа через три будут, им далековато все же.
— М-да, — вздохнул я. — Нэма тоби цукерок, пропыв батько гроши… Как-то не радует известие.
— Согласен, — Валерий кивнул. — Точно реактор приватизируют.
— А если упереться?
— Намек на последствия вроде более чем понятен, нет?
— И что, просто вот взять и отдать? — возмутилась Настя.
— Торговаться будем, — ответил я за Валерия. — Какого хрена, собственно говоря.
— В принципе, правило такое есть, — Валерий подцепил полоску бекона и намотал на вилку. — О найденных реакторах сообщать в Цитадель. Даже не правило, а так… подписку на этот счет никто не давал.
— Про компенсацию я слышал.
— Вот в том и дело, что вопрос о том, что кто-то хочет сам реактор, а не компенсацию, никогда и не поднимался, понимаешь? То есть мы в своем праве. Но вот что насчет наших прав сама Цитадель думает — это уже следующий вопрос. Надо дождаться и послушать, что так-то гадать? Может, они из-за войны нашей возбудились, а не из-за реактора.
— Пока им на все войны вроде как накласть вприсядку было, нет?
— Так и войны тоже того… встретились, постреляли, разбежались. Не помню такого, чтобы два анклава вот так, как мы, здесь сцепились. Это же не «абреки», сам видишь, хавики влезли в драку основными силами. Если бы не шторм, то «бэдэ» шли бы тут в полный рост.
Да, с этим согласен, это уже не банда мародеров, это всерьез. Пока никто не слышал, чтобы хавики в рейды ходили с коптерами, никто такого «абрекам» не даст. Тут весь анклав вписался. Может, это причина вмешательства Цитадели, кто знает. Но в остальном… как Цитадель скажет, так и делать придется, скачи враже, як пан каже, мы от них на сто процентов зависим.
Дозавтракали в мрачноватом молчании, потом наблюдатели сообщили, что дрон засек, как хавийя сняли заслон, погрузились в машины и уехали в направлении своих, так что Валерий тоже приказал основным силам возвращаться, оставив лишь НП без транспорта на крыше склада. Коптером потом снимем. А я махнул рукой на мрачные мысли и полез на судно, смотреть, как там справляются. Понятно, что и без меня разберутся, но хоть чем-то себя занять.
Песочного цвета шестивинтовой коптер с большими эмблемами Цитадели на бортах зашел на посадку со стороны города. Я сам показал ему площадку перед зданием управления порта, куда он и опустился, подняв облако песка. А пилот помахал мне рукой из кабины.
— Боря! — развел я руки. — Скажи, что вы с хорошими новостями.
— Это они с новостями, — он показал пальцем на выбиравшихся из отсека людей. — А я за извозчика, как видишь.
— А я тебя за перебежчика принял, обрадовался. Костя? — удивился я, увидев «главхакера» среди остальных.
— Привет, — он протянул руку. — Привлекли. Психологи, блин, узнали, что дружим.
— А откуда такая информированность?
— Угадай с трех раз, — хмыкнул он.
— Здравствуйте, — невысокий плотный человек с круглым лицом и очень светлыми короткими волосами выступил вперед. — Меня зовут Сигурд, я представляю Цитадель.
— Я догадываюсь, — я пожал ему руку.
С ними четыре человека охраны в полной экипировке и все. Сигурд говорит по-русски, но с заметным акцентом, а так он явно скандинав. Пусть ростом и не впечатляет, но даже по чертам лица легко судить.
— Ваша война должна закончиться, прямо сейчас, — не стал он тратить времени на долгие вступления. — Это уже слишком.
Я увидел Валерия, идущего быстрым шагом в нашу сторону, пусть он разбирается. Но все же не удержался от давно вертевшегося на языке вопроса:
— А где граница между «слишком» и «не слишком»? Налеты бандитов из числа хавийя на наши анклавы — это «не слишком»?
— Это именно бандиты, — не меняя выражения лица и глядя мне в глаза, сказал скандинав. — Когда вы перебили такую банду, мы не вмешались, это самозащита. А здесь началась война между анклавами. И я не могу даже знать, до чего это дойдет. В этом мире воевать не будут, пока Цитадель способна влиять. Где мы можем поговорить?
— Пошли за мной, — сказал уже подошедший Валерий. — Здесь у нас даже офис есть, — и первым, резко повернувшись
