государственная тайна-де является достоянием одного отдельного государства, и точка.
Таким способом викарны прямо дали понять, что, несмотря ни на какие договоренности, сдавать тайную службу со всеми потрохами они не намерены. Досье на похищенных сотрудников тоже не предоставили, и это не на шутку взбесило. Давно я отвык от пререканий и даже от самой мысли, что кто-то может безнаказанно мешать мне работать. Хотелось еще разок отпустить бразды и сотворить что-то ужасное, но я смог совладать с собой.
Кое-какие сведения все же удалось получить, самые общие и не имевшие отношения к секретности, хотя от этого не менее странные. Нападавших было не больше двадцати, они приехали на паровом тягаче, покинули грузовое отделение и немедленно атаковали ворота замка. Исходя из показаний, все нападавшие носили неизвестный тип брони и глухие маски со встроенными противогазами, у них были гранады, огнеметы, оружие с алхимическими боеприпасами. Амуниция, достойная спецвойск. Но не это странно, мы всегда знали, что Железное Братство имело ресурсы и доступ к довольно продвинутому вооружению.
Самым удивительным показалось то, с какой точностью свидетели описывали невероятные боевые качества нападавших. С их слов, боевики Братства двигались с огромной скоростью, уклонялись от пуль, стреляли точно, словно без отдачи, подпрыгивали на несколько метров в высоту, а когда сходились врукопашную, крушили и ломали солдат охранного гарнизона будто щуплых новобранцев. Из сотни охранников выжило меньше половины, а террористы потеряли ранеными от трех до пяти боевых единиц, и лишь один, несомненно, погиб. При этом тел не осталось, сообщники увезли их вместе с украденным имуществом и похищенными учеными.
– Судя по описанию, – неохотно сообщил викарн, передававший мне сии скудные сведения, – командовал атакой сам Грюммель, а также его ближайшие подручные, известные как Угорь и Саламандра.
– Двадцать против сотни на штурме, один погибший и четверо раненых, при значительных потерях обороняющейся стороны. С ними был боевой маг?
– Саламандра использовал огнемет необычной конструкции, словно метал пламя самими своими руками, Угорь использовал электроток – молнии, иначе говоря. Но, судя по описанию, они тоже были техногенными. В составе охранного гарнизона, кстати, был один боевой маг, но его убил Грюммель.
– Испепелил?
– Именно. Вон там, извольте видеть, участок оплавленного камня. Вместе с магом погибло одиннадцать солдат, которых он прикрывал. Очевидцы получили ожоги сетчатки и ослепли, но все говорят о нестерпимом жаре и ярком свете, будто само солнце спустилось с небес.
Будто само солнце… будто само… Нечто, полыхнувшее в Гасселе, затем убило Хайрама эл’Рая – и вот опять. Оружие, имеющее мощь светила и находящееся в руках международного террориста, а мы даже не способны понять принцип его работы. Сама эта ситуация выводила из себя.
Что еще есть у Братства, о чем я не знаю? Разве могут двадцать, пусть и хорошо подготовленных, солдат победить сотню со столь низкими потерями? Как бывшему военному мне были известны случаи, когда горстка храбрецов останавливала превосходящие силы… Да что там! Я знал, на что способны Конрад Кирхе и Адольф Дорэ, так что пределы человеческих сил для меня были раскрыты очень широко. Но победить при пятикратном перевесе, практически не понеся потерь, – это слишком уж походило на выдумку.
Следовало скорее отправиться во дворец и сжать пальцы на пульсе главной информационной артерии Арадона. После похищения Инчиваля и атаки на Маяк морских звезд король не мог не назначить экстренного собрания высших чинов, и Шадалу эл’Харэну следовало оказаться среди них.
Прежде чем сесть в стимер, я успел заметить кое-что еще. Над замковым комплексом возвышалась башня маяка, полностью покрытая ракушками. Белые служили основным цветом, а красными были выложены узоры в виде огромных морских звезд. Труд древних строителей вызывал уважение… в отличие от конструкции грузового лифта, которую строители современные присобачили к маяку, беспощадно испортив декор во многих местах.
– Поднимемся наверх.
– Там ничего нет, – заметил викарн, услышав меня.
– Не помню, чтобы я об этом спрашивал. Себастина, наверх.
Вскоре мы уже стояли на платформе, которая под звуки хихиканья моей горничной медленно поднималась ввысь.
– Эта модель может поднимать до пяти тонн. Вопрос в том, кому и зачем нужно затаскивать такие тяжелые вещи на древний маяк, да еще и корежить архитектурный памятник при этом?
– Мы можем, хи, допросить персонал, хи-хи.
– Нет здесь персонала. Не чувствую их эмоций. Остатки страданий от творившейся бойни есть, а из живых существ только
