вскрыли ее и выпустили то, что там спало, попутно расставшись со своими жалкими жизнями. Гелион Бернштейн был там, а то, что он нарек ньюмарином, я не сомневаюсь, является окаменевшей за тысячи лет плотью мертвого, а ныне воскресшего бога.
– Стройная гипотеза, хозяин.
– Дракон Времени грядет, – вспомнил я слова Гоханраталу. – Знаешь, что это значит?
– Что у нас очень большие проблемы, хозяин.
– Ну, чуть больше, чем обычно. Сегодня я столкнулся еще с одним богом, и именно его сердце мне предстоит найти, чтобы передать Эдварду Д. Аволику.
– Вы уже решили, что хотите получить взамен?
– С этим все в порядке. Не знаю лишь, как мне раздобыть это сердце, но надеюсь, что придется выдирать его из грудины твари, которая похитила Инча. Это доставило бы мне удовольствие.
Следующие пять дней были сущим адом для всей подвластной мне структуры, которой приходилось распылять силы на обеспечение безопасности выставки, обеспечение безопасности переговоров и поиски Инчиваля.
Винтеррейкцы смели выказывать недоверие и к принимавшей стороне, и к мескийцам, взявшим на себя труд за всем следить. Переговоры с самого начала пообещали быть тяжелыми и долгими, особенно благодаря крутившимся рядом чулганам, привлеченным винтеррейкской стороной. Отогнать этих сумчатых тварей я не мог, ибо их статус соответствовал мескийскому. Политика как она есть.
Для встречи делегатов отвели дворец Хебелиса, большой, красивый, светлый, но не очень удобный для несения охраны. Он стоял в Портовом городе близ здания Адмиралтейства, откуда открывался отличный вид на гавань, а также на крепость базы арбализейского флота, что выступала в море из Старого Шавалара.
Начался первый день переговоров. Спустя три часа обсуждений и обмена взаимными упреками решено было прерваться на обед. Это время я использовал, чтобы выйти на один из множества балконов дворца и хоть немного проветриться. Одеяния Великого Дознавателя совсем не подходили к арбализейскому климату, черная ткань словно впитывала тепло и удерживала его на теле, а маска казалась горячей.
С балкона можно было хорошо рассмотреть лес мачт и труб, качавшийся на воде, старинные административные здания, а также часть крепостных стен, опоясывавших порт. На крайней северо-восточной башне возвышался Маяк эл’Ракса, являвшийся главным маяком столицы, и если бы стояла ночь или ненастье, корабли, входившие в гавань тем часом, опирались бы на его путеводный свет.
– Лимонный сок с мятой, хозяин, вам нужно охладиться.
– Спасибо, Себастина. Что это за суда? Кажется, военные, но форма корпусов какая-то необычная.
– Я немедленно узнаю, хозяин.
Горничная обернулась довольно быстро, я даже не успел допить стакан.
– Это кель-талешская Бессмертная эскадра[50], хозяин, прославленные Искатели Ветра. Впереди идет «Танцующий», за ним «Ветер полыни», «Серый», «Ласка», «Искра», «Огонек», «Ходящая», «Целитель», «Демонолог» и «Пепельная дева». Хозяин, вы облились соком, возьмите платок.
– Это катастрофа, Себастина! Я забыл… как я мог забыть?!
– Простите, хозяин. Я тоже забыла вам напомнить. Вы так напряженно работали…
– Если я не способен помнить о том, чего желаю так отчаянно, что вообще может задержаться в этой дырявой голове?! О каких расследованиях может идти речь?! Да я скоро собственный детородный придаток найти не смогу, не то что…
– Хозяин, – ее всегда спокойный и бесцветный голос истончился до острого как бритва шепота, – не теряйте самообладания. Не забывайте, кто вы, и ведите себя соответствующе. Не надо корить себя за то, что вы так сосредоточенно погрузились в работу. Корите меня за нерадивость. А теперь дышите глубже.
Я позволил спокойствию Себастины перейти на меня и восстановил дыхание.
– Когда я увижу ее?
– Уже узнала. Кель-талешский капитан будет представлен на торжественном ужине вечером.
Последовавшие после перерыва часы тянулись втрое медленнее, но наконец первый день закончился. Никакого консенсуса достигнуто, разумеется, не было, дипломаты еще даже не начали разогреваться. Тем не менее вечером состоялся торжественный ужин в честь «успешного начала».
В большом зале все того же дворца собрались все участники переговоров, множество военных и куча разряженных в пух и прах
