на обманный удар, а от захвата ушел легко, сделав шаг назад и в сторону и чуть-чуть изменив вектор движения за счет толчка в плечо. Бригадир пролетел мимо, но мгновенно развернулся и бросился вновь, как дикий тур. Посыпались удары. Тройка в голову, лоукик, еще прямой, боковой, еще лоукик. Почувствовал, что попал. Сближение, захват, заход на бросок и… промах. Рахман каким-то непостижимым образом умудрился выскользнуть, уйти в сторону и еще проводить, несильно стукнув по затылку.
– Ну ты даешь, старик, – улыбнулся он, потирая ушибленную ногу.
«Прошел лоукик. Точно прошел, – пронеслось в голове у Бригадира. – И не только он. Не сбавляй обороты, рви дистанцию – и в партер».
– Молодец, удивил, – приговаривал Рахман, обходя по кругу на безопасной дистанции. – Никак не могу привыкнуть, что оружия нет. Но тебе это не поможет, старик.
Он внезапно резко шагнул вперед. Бригадир встретил джеббом. Попал в плечо. Шаг в сторону. Еще джебб. За ним прямой. Уклон. Подшаг. Захват, бросок. Рахман опоздал. Он успел лишь блокировать удары, но от захвата не ушел. Только и смог, что схватиться руками за локоть Бригадира. Рывок – и ноги Рахмана оторвались от земли. Все. Осталось лишь дожать. Но… потом произошло что-то необъяснимое. Бросок, начатый по всем правилам, завершился коряво. Рука почему-то враз онемела, пальцы разжались, и Рахман упал не туда и не так, как должен был упасть. Более того, в полете Рахман вывернулся как кошка, приземлился на бок и практически сразу вскочил на ноги. Бригадир схватил его за куртку, рванул на себя, намереваясь перехватить другой рукой и все же перевести борьбу в партер, но вторая рука не слушалась. Она повисла плетью и отказывалась подчиняться, словно чужая. Бригадир не успел изумиться этому неприятному обстоятельству, как Рахман поддался рывку и послушно нырнул навстречу, при этом его пальцы юрко скользнули в подмышечную впадину, стальной иглой протиснулись между мышцами и впились в какую-то точку у плечевого сустава. Резкая боль наподобие удара током стеганула по нервам, рука отнялась, и Бригадир поленом завалился на пол, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Рахман, как бы продолжая свое движение, легко перекатился через тело противника и быстро вскочил на ноги.
– Ты меня удивил, Бригадир, – повторил Рахман, обходя тело. – Ты быстр, силен. Или я еще очень слаб. Но я тебя недооценил, ты хороший боец. Твоя техника мне незнакома. Научишь?
– Паук, сука, сделай что-нибудь, больно же! – прохрипел Бригадир, пытаясь подняться на ноги таким образом, чтобы не повредить безвольно болтавшиеся руки.
– Не могу, – просто ответил Рахман. – Потерпи минуты две, и они начнут двигаться. А через полчаса и боль пройдет.
– Ты как это сделал, падла? – спросил Бригадир, приняв наконец вертикальное положение.
– Понимаешь, новый ученик, – голос Рахмана приобрел менторские нотки, – в теле человека есть места, где сходятся энергетические потоки. Если узлы повредить, то человек умрет или сильно пострадает, если узел маленький или повредишь недостаточно. В твоем случае я лишь перекрыл на время поток. Он восстановится сам. Быстро. Но пока он не восстановится, ты не сможешь двигать руками. То же можно сделать и с дыханием, и с сердцем, и с другими органами. При желании и соответствующем умении потоки можно запустить в другое русло. Или поменять им направление. Тогда человек умрет не сразу, через день, год, десять лет… Он даже может не понять, от чего умрет, если не поможет опытный лекарь. Изменением энергетических потоков можно добиться изменения сознания, но это сложно и тебе еще рано. В любом случае, чтобы управлять чужими потоками, надо научиться управлять своими. А ты этого не умеешь, иначе бы давно уже восстановился.
– Хорош лекции читать, лучше скажи, куда бить надо.
– Ты опять ничего не понял, но я покажу. А ты мне покажешь свою технику? Очень интересно. Удар быстрый, сильный, его бы еще насытить…
– Покажу, покажу, – многообещающе улыбнулся Бригадир. – Вот только руки отойдут, и я тебе еще не то покажу.
– Звучит как угроза, нехорошо. Я к нему со всей душой, а ко мне интерес небольшой. Не каждого Хранитель в ученики берет. Это очень почетно. Очень!
– Послушай, Хранитель, – прервал его Бригадир, – давай сначала выберемся отсюда, а потом уж определимся, кто у кого и чему учиться будет.
– Хорошо, ты прав. Сначала выбраться надо. А ты думай пока над предложением.
– Подумаю. Ты лучше скажи, тот рисунок, который ты себе так старательно выжигал, действительно делает тебя неинтересным для Охотников?
– Не совсем. Они не могут воспользоваться моим телом плюс не видят, но не все. Высшие видят, хоть и плохо, но все равно не могут поработить тело и душу.
– А если такой рисунок мне нанести, они тоже меня не увидят?
