Проклятие Батори

– Это по-немецки. «Синхрония: принцип беспричинной связи». Когда-то у нас было первое издание. Но потом куда-то пропало.

– И что это значит? – спросила Дейзи, задвигая книгу обратно.

Бетси понимала, что нужно направить беседу в другое русло, но не хотела рисковать: пациентка могла опять замкнуться в себе, вернуться к угрюмому молчанию.

– Синхрония была теорией Юнга. Это идея о двух или более событиях, которые происходят вместе без очевидной связи друг с другом.

Девушка наморщила накрашенный белилами лоб:

– А это что значит?

– Ладно. Скажем, ты слышала, как твой мобильник утром звонил четыре раза, но когда ты берешь трубку, никто не отвечает. А потом днем ты проезжаешь четыре светофора, и все, один за другим, загораются зеленым, и никогда раньше с тобой такого не случалось. В школе разыгрывается лотерея; ты выбираешь номер 4444 и выигрываешь. Никакой причинно-следственной связи, но здесь может быть заложен глубокий смысл.

– Готика, – сказала Дейзи, закатывая подведенные глаза. – Абсолютная готика.

– Интересно, а что бы ты сказала…

Дейзи обернулась к книжным полкам.

– Значит, вам они достались по наследству? От кого?

– От отца. – Бетси с трудом сглотнула. Почему теперь она задает вопросы?

Рука Дейзи зависла в воздухе, а потом, дрожа, опять опустилась. Девушка через плечо уставилась на Бетси.

– А ваш папа тоже был психом? То бишь психиатром.

Бетси прижала язык к нёбу, заставляя себя помедлить. Ей хотелось ответить: «Мой отец был знаменитым психиатром. Он был величиной в этом деле, окончил Институт Юнга в Цюрихе и преподавал в Институте Юнга в Вене. К нему обращались несколько известных во всем мире семей. За запертыми дверями психиатрических клиник он работал с пациентами, страдавшими серьезными психозами».

«Он был гений», – хотелось ей сказать.

– Да, он работал в области психологии. Дейзи, пожалуйста: нам ведь нужно поговорить о тебе.

– Хорошо, хорошо.

С тяжелым вздохом девушка рухнула в кресло и взяла чашку с чаем. Заглянула внутрь и поднесла ее к губам, заслонив лицо. Бетси видела только блеск белой кожи сквозь прядь крашеных черных волос.

– Какие у тебя отношения с матерью?

Дейзи посмотрела через край чашки, и ее взгляд ожесточился.

– А по-вашему, какие? Вы ведь видели нас. Как у кошки с собакой.

– И кто из них твоя мать? Кошка или собака?

– О, конечно, кошка, – кивнула девушка. – Да. Кошка.

– Почему кошка?

– Не знаю. Собаке можно доверять. А кошки… не такие. А моя сестра Морган еще больше кошка.

– Значит, ты считаешь, что доверять матери и сестре нельзя?

Дейзи скривила рот.

– Такого я не говорила, Бетси.

– А ты? Ты собака?

– Безусловно, – ответила она, лаская Ринго носком башмака. – Я просто верная собака.

Бетси сделала пометку в блокноте, ее ручка заскользила по белому листу.

Зазвонил мобильник.

– Ты забыла выключить свой телефон, – заметила Бетси.

– Да, простите. Придется ответить.

Дейзи вытащила из сумочки черный айфон. Потом еще один телефон – рубиново-красного цвета.

– Алло?.. Папа, я не могу сейчас говорить… Да… Я перезвоню позже.

Бетси заметила, как ее пациентка вздрогнула.

– Не знаю… Потом. – Дейзи с силой нажала кнопку конца связи, словно стремясь раздавить ее.