– Я только…
– Заткнись. Она не из рода Батори.
– Она всю жизнь прожила в замке. Но отказывается выпить.
Один из мужчин, подстриженный ежиком и с кольцом в носу, осклабился на Драшку.
– Ну и хорошо. Пусть изменница умрет.
Другой, с дергающимся глазом, добавил:
– Заморим ее голодом.
– Еще и лучше – ею можно будет воспользоваться.
Оба со смехом отвернулись. Oна покачала головой, бросив на Драшку взгляд, исполненный жалости и отвращения. Потом выхватила кубок и удалилась вслед за мужчинами в темноту.
Граф зачарованно смотрел на портрет графини Батори. Ее безукоризненная кожа блестела, как отполированный мрамор. Над янтарными глазами надменно изогнулись черные брови. Темно-рыжие волосы были зачесаны наверх, оставляя открытыми подобные раковинам уши. Изящные ушки, словно опровергающие ее могущество и жестокость.
– Почему ты покинула меня, графиня? – спрашивал он у картины.
Десятки лет назад его подручные выкрали портрет из музея в деревне Чахтице, и теперь он висел в отделанном красным деревом кабинете, где граф часто проводил вечера. Слуги привыкли, что граф то и дело что-то шепчет изображению своей прародительницы.
Граф вздохнул, вглядываясь в бокал с красным вином. Это было коллекционное рубиновое «Марго» многолетней выдержки. Он покрутил бокал, отчего вино лизнуло верхнюю кромку хрусталя.
– Я создал мир в твоем образе, – говорил граф. – Чтобы беспрепятственно служить тебе, я убил человека, который угрожал раскрыть мои тайны. Теперь некому встать у нас на пути. – Он поднял голову, подумав о пропавшей книге учета. – Почему же ты не являешься, моя госпожа? Ведь это твой праздник. – Он припал к бокалу. – Молю тебя, вернись на свое законное место среди твоих поклонников. Всю жизнь я посвятил твоей памяти.
Его губы изогнулись в жестокой усмешке.
– Думаю, ты обрадуешься, увидев, что мы здесь затеяли.
Глава 19
Вида прослышала, что Поникенуш уехал в Вену. В таверне болтали, будто он увязался за ночным экипажем. И что собирается обратиться к самому королю.
– Говорят, Янош Сильваши при смерти от лихорадки, – сказал хозяин таверны.
– Кто за ним ухаживает? – спросил бородатый завсегдатай, изрядно отхлебнув пива.
– Говорят, та, с изрытым лицом, постоянно сидит у его ложа. Графиня забрала его в замок.
– Но она же убьет его! – сказал другой завсегдатай, у ног которого вилась собачонка.
Хозяин покачал головой и провел по столу мокрой тряпкой.
– Она находит вкус в крови женщин, а не мужчин.
«Если только не заподозрит, что этот мужчина – осведомитель короля», – подумала Вида, накидывая на плечи шерстяную шаль.
Потянув за железное кольцо тяжелую входную дверь, она выбежала на улицу, и холодный ветер набросился на ее лодыжки.
Алойз привел Виду к кладовой и постучал в потрескавшуюся дверь. Он набросил девушке на голову и плечи темное одеяло, чтобы никто ее не узнал, пока она не окажется среди тех, кому можно доверять.
Гедвика, как всегда, сопровождала графиню в подземелье на ночные игры.
– Вида! – воскликнули другие служанки. – Мы скучали по тебе!
– Но как ты посмела вернуться? – спросила одна. – Хозяйка накажет тебя…
– Она посадит тебя в подземелье, – шепнула другая. – Графиня Зичи…
– Что тут такое? – прорычал чей-то голос.
Все затаили дыхание.
В дверях стояла повариха Брона с деревянным черпаком в руке.
