– И вот еще, – сказала Дейзи, передавая ей конверт. – Адресовано вам. Я не открывала, честное слово.
– Спасибо, – поблагодарила Бетси. Она какое-то время рассматривала конверт, а потом закрыла глаза и прошептала: – Это почерк моего отца.
Дейзи подумала о другом письме, которое видела… у Морган на подушке… с судорожными каракулями отца.
Джон заметил, как окаменело ее лицо.
– Извините, – неожиданно хриплым голосом проговорила девушка, – мне нужно в туалет.
И поспешила прочь.
– Что это с ней? – спросил Джон.
– Может быть, укачало в самолете? Самолетик маленький. Его, наверное, швыряло в полете.
Джон пожал плечами, не убежденный таким объяснением. Он заметил, как Бетси уставилась куда-то вдаль, пытаясь что-то вспомнить.
– Что я говорила перед тем, как она бросилась в туалет? – спросила она.
– Вы говорили о письме.
– И что я тогда сказала, можешь вспомнить?
– Ты сказала: «Это почерк моего отца».
Бетси закусила губу.
– Стой здесь…
Она отдала ему красную пластиковую папку и побежала в туалет.
Распахнув двери, Бетси услышала икающие звуки и шум извергающейся рвоты. Две женщины-словачки колотили по алюминиевой двери кабинки.
–
– Уйдите… Это я… что-то съела.
– Нет, не что-то съела. Это ты что-то вспомнила.
Бетси упала на четвереньки и подлезла под дверь кабинки.
Она увидела Дейзи. Лицо девушки покрылось красными и белыми пятнами, глаза расширились от ужаса, руки вцепились в горло. Она стояла на коленях на кафельном полу, и Бетси присела рядом, поддерживая ее туловище.
– Струйка воздуха, тонкая, как нить, всего струйка. Скользит в твои легкие. Следи за ней.
– Я… не могу…
– Следи за ней. Всего струйка. Она может проскользнуть куда угодно. И проскользнула. Она входит в твои легкие. Выпусти ее. Впусти… и выпусти.
Дейзи кивнула.
– Смотри на нее, Дейзи. Отчетливо представь себе. Скользит внутрь, выходит наружу. Голубая нить, светло-голубая. Следи, как она входит и выходит.
Дейзи закрыла глаза, слушая голос своего врача. Между судорожными вдохами, крепко зажмурившись, она выдавила два слова:
– Мой отец.
В дверь туалета постучал Джон.
И просунул голову.
– Бетси, как она там?
– Уже ничего. Я выйду через несколько минут. Подожди.
Через десять минут она вышла и встала у фонтанчика для питья.
– Что с нею? – спросил Джон, глядя, как Бетси вытирает мокрый подбородок.
– Подавленные воспоминания. Что-то плохое об ее отце.
– Господи Иисусе! – сказал Джон.
Когда через двадцать минут вышла Дейзи, ее глаза были обведены тушью, а лицо густо покрыто белилами.
Пивший из фонтанчика маленький мальчик уставился на нее, а потом убежал и схватился за руку своей мамаши. Женщина взяла сына на руки и принялась успокаивать.
– Дейзи в своей боевой раскраске, – шепнул Джон. – Берегись.
Ее черные накрашенные губы сжались, через лицо пролегла жесткая черта.
