На каменных плитах под окном билась маленькая темная птица.
– Папа, там птичка! – закричала Джулия. – Живая!
– Это ласточка, – сказал отец. – Крылышко сломала.
– Мы можем ей помочь?
– Нет. Не можем.
– Давай отвезем ее к ветеринару!
– Увы, и он тут не поможет.
В тот момент Джулия узнала, насколько мир несправедлив. Ни ветеринар, ни ее папа, который вообще-то мог все на свете, не могли помочь несчастному, изувеченному существу. Как такое может быть?
– То есть мы просто бросим ее там?
– Нет, – ответил отец. – Мы не можем. Кончим обедать, и я со всем этим разберусь.
– Что ты сделаешь?
– Положу конец ее страданиям, Джулия. Это единственное, что мы можем.
Несколько секунд Джулия не понимала, что имел в виду отец. А когда до нее дошло, потребовалось немалое усилие, чтобы убедить себя в том, что он действительно это сказал.
– Ты ее убьешь? Но это же ужасно! – Из глаз Джулии потекли слезы. Она оплакивала разом и несчастную ласточку, и жестокость отца.
– Ты не права, дочка, – ответил тот. – На первый взгляд это действительно ужасно, но на самом деле – это милость, которую мы можем оказать птице. Она сейчас очень страдает, Джулия, и будет страдать, пока не умрет от голода и жажды или пока ее не слопает кот. Иногда необходимо быть жестоким. А временами жестокость – единственное, чем мы можем кому-то помочь.
Она поняла отца. Скажи ей это не отец, а кто-нибудь другой, она бы решила, что он просто оправдывает себя, а на самом деле хочет убить бедную птичку. Но поскольку это говорил ее отец, она поверила.
– Тогда сделай это прямо сейчас, – попросила она, и он сделал.
Вышел из дома, зашел в сарай, вернулся с лопатой. Осторожно поддел ласточку металлическим лезвием и унес за угол. Подальше от глаз дочери.
– Ну вот и все, – грустно сказал он, вернувшись в дом. – Теперь птичка счастлива…
То же самое Джулия сделала с их браком. Он был уже обречен, и бессмысленно было продлевать страдания. Грустно, конечно, что так вышло, и Анне теперь придется переживать развод родителей, но ничьей вины здесь нет. Некоторые браки удачны, другие – нет. И лучше, даже честнее, прекратить несчастливый брак, чем продолжать жить в нездоровой, затхлой атмосфере, якобы «из-за детей» или просто стыдясь развестись. Наверное, Эдна – а следовательно, и Брайан – с этим не согласны, но что дальше? По данному вопросу Эдна оказалась не права, а значит, как ее ни убеждай, она все равно никогда не согласится.
Нет, Джулия совершенно правильно поступила, сказав Брайану, что между ними все кончено. Как взрослый человек взрослому человеку. Без драматизации, без скандалов и страстей, которые могли бы повредить Анне. Спокойно, как тогда ее отец: он взял обреченную ласточку и даровал ей покой. Создала почву для цивилизованного развода, после которого Анна, продолжая жить с ней, виделась бы с отцом настолько часто, насколько это было бы возможно. Обычное дело.
Но Анну похитили. В результате все пошло вкривь и вкось. Похитителя и надо винить, а отнюдь не Джулию. Если бы не то похищение, сейчас они с дочерью лакомились бы мороженым в «Чеширском дворике».
Однако все вышло не так. Анну похитили, журналюги тут же сочинили душераздирающую историю, за неимением лучшего назначив Джулию главной злодейкой. И вот второй раз подряд Джулия стояла перед перспективой потерять все в этой жизни. Она не была уверена в своей победе.
Против нее будут выдвинуты серьезные обвинения, не нужно быть адвокатом, чтобы это понимать. И не имеет значения, что большая половина их надумана, искажена, а то и просто сфабрикована. Ее несчастное опоздание в школу, желание развестись, так называемая попытка самоубийства, царапины на щеке Брайана – все это станет яркими мазками, которые и составят правдоподобный портрет слетевшей с катушек алкоголички, недостойной быть матерью.
Домой не хотелось. Потом, только не сейчас. Пустой дом являлся слишком наглядным символом того, к чему она пришла: ее неудавшейся жизни.
Джулии требовалось иное. Ей нужно было человеческое тепло.
Нужна была мама.
