столбе над кезанским лагерем. Хиланска отказывается отвечать на вопросы. Он даже не потребовал от кезанцев вернуть тело.
У Нилы пересохло в горле.
– Значит, Таниэль мертв?
– Не знаю. Он еще был жив, когда висел на столбе. А потом, когда Кресимир убил Адома, он…
– Постойте, что вы сказали? – вырвалось у Нилы. Она едва не вскочила со стула. – Кресимир убил Адома?
Уж не сошел ли с ума этот человек?
Этан раздраженно махнул рукой:
– Это долгая история. Похоже, она еще не дошла до Адопеста. Кровавая бездна, Хиланска все еще держит это в секрете. Вернемся к первому вашему вопросу. Я решил, что будет неблагоразумно приглашать сюда самого Бо. Полагаю, за вами следят не так пристально, как за мнимым судьей.
– Вы хотите передать ему сообщение?
– Да. Не доверяйте Хиланске.
– Сомневаюсь, чтобы Бо доверял хоть кому-нибудь.
Этан хмуро смотрел себе под ноги. Едва ли он расслышал слова Нилы.
– Хиланска старше меня по званию, и мне не хотелось бы на него наговаривать, но в последнее время он ведет себя очень странно. Как я уже сказал, он не пытался отыскать Таниэля. Он упрямо отказывается верить, что Тамас остался в живых. Отстранил от командования всех, кто предан Тамасу, и поставил на их место своих старых друзей. Он помешался на том, что кезанцы могут обойти нас через южные горы и взять в клещи. Он послал две роты в ущелье на юго-западе, хотя те ничего не смогут сделать, если кезанцы действительно там появятся.
Нила не пыталась сделать вид, будто разбирается во внутренних армейских делах. Однако догадывалась, что люди везде одинаково борются за власть и чины. Даже в доме того знатного господина, у которого она служила до переворота. А еще она понимала, что Бо вряд ли заинтересуют эти подробности, но Этан так разгорячился, что Нила не осмелилась перебивать его.
– Вы поможете нам разыскать Таниэля? – осторожно спросила она.
Этан посмотрел на ее портфель:
– Я просмотрел все заявки Таниэля. Я был рядом с ним, когда он составлял эти требования. Не думаю, что они вам чем-то помогут. Однако свежий взгляд все же не повредит. Я сделал все, что было в моих силах, пытаясь выяснить, что с ним случилось. Я следил за всеми, кто мог что-то о нем знать. Если Бо хочет получить ответ, ему придется отправиться в кезанский лагерь.
– Это же самоубийство, – ужаснулась Нила.
Но вряд ли это остановит Бо.
– Возможно, но, к сожалению, я не могу предложить ничего лучшего. Сегодня вечером я уезжаю в Адопест. Если вам понадобится какая-то помощь, свяжитесь со мной через гренадеров Двенадцатой бригады.
– Благодарю вас, – сказала Нила.
Она попрощалась с полковником и побрела по лагерю в ту сторону, где стояла карета. Что еще ей оставалось делать, кроме как дождаться Бо и рассказать ему о встрече с Этаном? Рассказ полковника не сильно помог поискам, но все же она надеялась приободрить Бо сообщением о том, что у них появились друзья в лагере и что в последний раз Таниэля видели живым.
Экипаж сдвинули с дороги в овраг, распрягли лошадей. Она уселась на сиденье и принялась страница за страницей просматривать бумаги, дважды прочитывая каждую строчку, чтобы не пропустить ни одной заявки Таниэля. Особенно ее интересовала графа, в которой квартирмейстеры делали отметки о выполнении заявок. До определенного момента на все свои требования Таниэль получал отказ – «по приказу Генерального штаба».
И только месяц назад ему наконец выдали порох – «по личному распоряжению генерала Хилански». Нила отложила этот лист, чтобы показать Бо.
Постепенно стемнело, и Ниле пришлось прекратить чтение. Странно, что ни Бо, ни Адамат до сих пор не вернулись. На самом деле она давно не видела даже сержанта Олдрича и его солдат. Нила прислонилась головой к стенке экипажа, раздумывая, как ей поступить: отправиться на поиски спутников или просто ждать, когда они объявятся.
Рядом что-то щелкнуло. Нила обернулась: двери по-прежнему были закрыты.
– Эй, кто там? – позвала она.
Не дождавшись ответа, Нила положила руку на задвижку дверцы, и тут ей пришло в голову, что из всего многотысячного лагеря никто даже близко не подошел к карете.
Внезапно дальняя дверца распахнулась. Нила разглядела прикрытое плащом лицо, а вслед за тем – металлический отблеск в
