Остальным: трем опоясанным гридням и десятерым отрокам из десятка Малиги трупы тоже были не в новинку.
Мертвецы были объедены лесным зверьем, но не слишком сильно. Времени прошло немного. Лучше прочих сохранились два обгоревших тела внутри деревянных обугленных клеток.
– Вот же беда! – вздохнул один из гридней, остановившийся стремя в стремя с Малигой. Полную седьмицу – никого, а тут – на тебе!
– Малига, возьми троих и сбегай по следам к дороге, – распорядился Илья.
Произошедшее ему совсем не понравилось. Особенно – клетки.
И еще – собственная поспешность.
Когда смерд с рассветом прибежал в Моров, Илья тут же сорвался на место беды. С собой прихватил лишь отдыхавший десяток Малиги, потому что воев в крепости было меньше четырех десятков, а он сам распорядился, чтобы в Морове всегда оставалось не меньше тридцати дружинников.
Вскочили – поскакали. Даже поесть не успели толком – взяли с собой. Гнали изо всех сил, надеясь найти хоть какой-нибудь след. Проводник по дороге всю задницу отбил – на лошади сидел, как коза на заборе.
Теперь Илья осмотрел место и убедился, что да, гнал не зря. Покойники свежие, даже уголья еще тепло хранят. А след, по которому уходили разбойники, вон он, любому виден.
Обнаглели тати, даже особо не скрывались. Может, зря он не прихватил с собой еще десяток?
Вернулся Малига.
– Как обычно, – сообщил он. – Взяли их на дороге, утянули телеги в лес, груз перекинули на лошадей. Хотя нет, не совсем обычно. Обычно они людей, которых с собой не забирали, у дороги же и резали, а тут с собой уволокли. И клетки эти огненные… Нужно время, чтоб такие собрать.
– Что ж это за обычай такой, старшой? – не утерпев, поинтересовался один из отроков.
– Ляшский, – ответил Малига, и Илья глянул на него с интересом. – Не нынешних ляхов, а тех, кто старым богам кланялся. Да и ныне, похоже, от старой веры не все отошли. Как думаешь, княже: за что этих двоих почтили?
– Божьи люди, – ответил Илья, который успел как следует осмотреть место. – Священники. За то и потерпели.
Один из отроков стянул с головы шлем, перекрестился… Но увидел, что больше никто шлема не снял, поспешно натянул его обратно.
Правильно. А ну как тати поблизости?
– Откуда знаешь, что священники? – спросил Малига.
– Глаза есть потому что. – Илья указал на скукоженную от жара траву и воткнутые в землю, колечком вниз, оловянные нательные кресты у обгорелых клеток.
Он смотрел на останки, и никаких толковых мыслей в голову не приходило.
Броситься в погоню? Но гоняться за лесовиками в их лесу – дело почти гиблое. А если догонят, что дальше? Всё же маловато их для лесного боя. Вот в поле они бы и сотню разбойников положили…
И еще вертелось что-то в уме, юркая мысль… совсем рядом, а не схватить.
– Что будем делать, княжич? Похоронить бы их надо.
– Погоди, Малига…
Поздно. Улизнула догадка.
Илья присел, еще раз разворошил угли. Внутри еще оставалась теплота. Вчера беда случилась… Но не раньше вечера.
Значит, у татей была в запасе ночь. Но ведь и разбойникам ночью спать надо.
А тропка, по которой тати ушли, вон она, не проглядишь. Заманчиво!
Но опасно. Разбойники взяли караван играючи, а ведь с караваном тоже охрана была.
Моровских пятнадцать, считая самого Илью. Немного. Зато – воины. Илье вспомнилось, как втроем уложили почти три десятка черемисов, которые тоже не за ралом ходили.
Ой, хочется!
Но вдруг это засада? Нарваться – запросто. И что-то во всем этом смущает…
– Что дальше, княжич? В Моров пошлем?
– Некогда. Уйдут.
Дружинники поглядели на Илью. С тревогой. Не забыли, как десять дней назад угодили в засаду.
