нечистыми силами и потому обязанные удивляться куда в меньшей степени, чем остальные. Он все-таки сделал это.
Добрался до Рима в рекордно короткие сроки, загнав не один десяток лошадей и едва не загнав себя. Получил аудиенцию у самого папы, на время святой войны ставшего полноправным хозяином всего христианского мира. И рассказал ему все, прекрасно понимая, что заслуживает аутодафе не только за разговоры с демонами, но и за то, что посмел давать им некие предварительные обещания как полноправный представитель церкви и служитель Господа. Выговорившегося викария немедленно препроводили в довольно скудно обставленную келью, куда тем не менее даже во время поста носили совсем не скромную пищу и предоставляли любые имеющиеся в библиотеках святого престола книги, требуя взамен лишь одно: записывать все пришедшие ему на ум мысли относительно демонов.
Пробыв в заключении месяц, выходец из знатного римского рода внезапно оказался на свободе – епископом новой страны, княжества нефилимов, внезапно образовавшегося в румынских горах, к удивлению тамошних правителей, жителей и картографов всего известного мира. Благо высших церковных должностей за то время, что он отдыхал, освободилось преизрядное множество, а кандидатов на это место просто больше не нашлось.
Бурление в рядах папской курии, полученное после переговоров с пошедшими на контакт демонами, жаждущими получить голову Малина не меньше, чем самые рьяные из служителей Господа, обернулось кровавыми событиями. Три расшитые золотом алые кардинальские мантии поменяли своих хозяев. Двое отправились на доклад к Всевышнему якобы в результате несчастных случаев, поскольку списать на болезнь отравленные арбалетные стрелы не получилось, один был казнен за служение демонам и покушение на папу. Причем, кажется, даже действительно всем этим занимался. Сам наместник святого Петра сменил секретаря, умершего при первых глотках подаваемого военному христианскому правителю Европы заморского напитка – кавы. Более мелких и незначительных людей, известных своим фанатизмом и не желавших втихую договариваться о воистину эпохальном решении, прежде чем выносить его на публичное обсуждение, никто даже не считал.
Титус Маркус Крат заметил, как на него показывают пальцем молодые инквизиторы, видно только прошедшие период ученичества и о чем-то между собой шушукающиеся. Но налагать на них епитимью хотя бы в виде лишнего прочтения пары молитв не стал. Просто потому, что сам не был уверен, нужно ему сочувствовать или завидовать. С одной стороны, он теперь епископ, причем не абы какой, а подотчетный только и напрямую папе римскому, вне зависимости от того, кто занимает данную должность. С другой стороны, более проблемную паству, чем у него, можно отыскать исключительно на ее родине, в геенне огненной.
Нет, конечно, были на землях, отданных богине Изиде и ее подчиненным, и обычные люди, добрые христиане, но… Всех их, честно говоря, уже списали как безвозвратно потерянных, и только заупокойных служб по смертным, попавшим во власть демонов, не провели. Священнослужители понимали, что совершают жуткий грех, отдавая представителей рода человеческого выходцам из ада, но ради торжества веры и перелома ситуации в святой войне, проигрываемой медленно, но верно, взяли его на душу.
Демоны, явившиеся, чтобы отомстить Малину, разрушившему их город и укравшему великий артефакт, сведения о котором сейчас разыскивали самые искусные хронисты, предложили вполне приемлемые условия договора. Земли вокруг их города, сначала разрушенного Малином, а потом поднятого богиней Изидой из преисподней, на три дня пешего пути в любую сторону объявлялись владениями так называемых нефилимов, под которых падшие ангелы согласились замаскироваться.
По мнению самого Крата и фактически всех прочитанных им в свое время летописцев, да и просто добрых святых отцов матери нашей церкви, любое появление богопротивных созданий, будь они демонами, падшими ангелами, нефилимами, хоть и липовыми, ведет только к потрясению основ и к локальным катаклизмам. Взять хотя бы первое появление отродий Малина. Это сейчас в руководстве церкви катаклизм закончился практически бескровно и не задел мирские власти. А тогда их ожидало почти десять лет ада на земле – с постоянными политическими убийствами, переворотами, крестовыми походами объединенных сил церкви на посмевших отделиться или исповедовать не ортодоксальный вариант христианства. Сколько было пролито крови, знает только Небесный Отец. Но еще больше было бы пролито, если бы церковь дистанцировалась от происходящего, как хотели некоторые представители клира – самые нестойкие.
Ведь только церкви по силам было взвалить на себя ношу объединения христианского мира под единым флагом и с единой армией. И только это да стойкость человеческого духа, поддерживаемого монолитом веры, сдержало дьявольские полчища. Оказались потеряны практически все завоевания реконкисты, кровью и пеплом покрылись поля южной Франции и Прованса. Да будут благословенны Иберийские горы, в которых благодаря Божьему провидению удалось сдержать и даже обратить в бегство часть демонической орды. Громадной кровью и гигантским напряжением сил. Цвет рыцарства христианского мира остался тогда лежать на холодных камнях, покрытых тщедушной травой. Графы, бароны, короли – столпы куртуазности и светской власти – отдали свои жизни по велению Святейшего престола для того, чтобы не пропустить заразу к центру христианских земель.
И пусть молчат бездушные трубадуры, у которых нет ни веры, ни совести за душой, о том, что таким образом клир прибрал к
