шелохнувшись и смотрела на неподвижное тело, похожее на сломанную куклу, обернутую в размотавшиеся цветные тряпки. Было тихо. Ниоткуда не слышались тревожные голоса, поспешный топот шагов не приближался ни снизу, ни сверху, только на втором этаже продолжал что-то монотонно бубнить женский голос, да за углом коридора, на посту охраны, негромко играла музыка из радиоприемника. По спине бежала холодная тонкая струйка.
Лиля постояла еще немного и стала тихонько подниматься по лестнице, стараясь ступать совершенно бесшумно и даже не касаться перил; дошла до третьего этажа, пристроилась на скамеечке у окна в коридоре и только тогда услышала первый заполошный крик с первого этажа, а потом и прочие, приличествующие случаю звуки нарастающей паники.
Глава 17
– Я только зайду, чтобы поблагодарить, – сказала Карина, просительно глядя на дежурную медсестру. – Кто знает, чем бы закончилось дело, не появись он так вовремя. Может, и мужа моего не было бы уже в живых.
В этом присутствовала доля истины. Если бы не трое громил, возможно, удар молотком по голове достался бы Инквизитору.
– Ну я не знаю, – с сомнением отозвалась немолодая медсестра. – Разве что только на минутку. Он в сознании, и операция прошла хорошо, но вы ведь тоже медик, знаете, что после такой операции всякое может быть. Не нужно, чтобы больной волновался.
– Никаких волнений, ну что вы, – заверила Карина. – Только позитив.
На этот раз в ее словах не было ни толики правды.
– Я поставлю тут сумочку у вас, хорошо? – попросила она. – И напомните мне еще раз его имя?
– Василий, – ответила медсестра, посмотрела в какие-то бумаги у себя на столе и добавила: – Василий Васильев.
Карина поблагодарила, удержав себя от улыбки, поставила сумку у стойки дежурной, поправила белый халат и вошла в палату интенсивной терапии.
Василий Васильев был тут один. Он полусидел на приподнятой широкой кровати, мрачно глядя в темный экран выключенного телевизора; из перебинтованного круглого черепа торчала гибкая дренажная трубка, по которой желтовато-красная жидкость медленно стекала в пластиковый мешочек, лежащий поверх простыни. Широченные плечи вздымались из-под одеяла, ноги почти упирались в изножье койки. Ран на лице не было, разве что пара некрупных ссадин, но вокруг глаз расплылись огромные, чернильного цвета отеки, из-за чего раненый злоумышленник походил на угрюмого енота.
– Добрый день, Василий, – вежливо поздоровалась Карина.
Он покосился в ответ, ничего не сказал и снова уставился перед собой.
– Наверное, ты меня не помнишь, – продолжала она. – Это я ударила тебя молотком по голове.
Больной вновь повернулся, но на этот раз не отвел взгляд, а злобно уставился на Карину.
– Ну и чего тебе надо?
– Во-первых, мне надо, чтобы ты и думать забыл приближаться когда бы то ни было к моему мужу, – объяснила Карина. – Впрочем, с учетом твоего состояния в скором времени тебе это вряд ли удастся. А во-вторых, я хочу, чтобы ты мне сказал, кто именно послал тебя и твоих приятелей. Я далека от мысли, что нападение с дубинами на учителя средней школы было вашей собственной инициативой.
Василий некоторое время молча смотрел на Карину, потом скривил губы, фыркнул и произнес:
– Да пошла ты на хер. Овца.
Карина оскалилась и удовлетворенно кивнула.
– Очень хорошо. Я снова вернусь сюда завтра, а ты пока хорошенько подумаешь над моим вопросом. До встречи, Василий!
– Отсоси! – донесся слабый крик вслед, но Карина уже вышла за дверь.
Медсестра на посту подняла глаза и улыбнулась.
– Ну как, поговорили?
– Да, все в порядке, – сказала Карина. – Мне кажется, он был очень тронут. Наверное, я загляну завтра снова, с гостинцами.
Она взяла сумку и пошла к выходу из отделения. Разумеется, на другой ответ от раненого бандита Карина не рассчитывала. Ей просто нужно было на него посмотреть.
Главный врач интерната отнесся к просьбе пожить какое-то время в одной из пустующих комнат с пониманием и даже без особого удивления, только поинтересовался:
– Как долго?
– Несколько дней, – ответила она. – Может быть, неделю, не больше.
