подругу.
– Ну, чего ждешь? Давай!
Лера послушно стиснула побелевшими пальчиками корпус игрушечного корабля так, что тот затрещал. Фигурки матросов в плащах покатились по палубе. Вика чиркнула спичкой и поднесла ее к фитилю одной из петард.
Карина нахмурилась и шевельнула плечами. Спичка тут же погасла, выдохнув ядовитый дымок. Лера ойкнула и уронила корабль, который упал на ковер, сразу выровнялся на киле и закачался, будто идя по волнам. В углах шевельнулись длинные тени.
– Я сказала, это моя комната. И вы сюда больше никогда не придете.
Стены качнулись. Макет завода пропал. Корабль, коротко загудев, развернулся и уплыл в темноту под шкаф. Вика вскочила и топнула ножкой.
– Я все Мамочке расскажу, понятно?! Она тебе так даст, вот увидишь!
Она схватила подругу за руку, рывком подняла ее на ноги и направилась к выходу, волоча Леру за собой. Взялась за ручку, распахнула дверь, открыв зияющую черноту, обернулась, смерила Карину ненавидящим взглядом и прошипела:
– Ну и сиди тут одна! Дура!
Вика скорчила рожу, высунув на прощание противный осклизлый язык, шагнула в пустоту и исчезла. Лера задержалась на миг и обернулась; грустные карие глаза встретились со взглядом Карины, и той показалось, что Лера улыбнулась сквозь слезы. Сердце стиснуло болью. Карина хотела что-то сказать, может, окликнуть, спросить, удержать, но Лера перешагнула порог и тоже пропала. Дверь с силой захлопнулась, так, что зазвенели тонкие стекла. Карина осталась одна, а у нее за спиной уже сгущались, извиваясь в медленном танце, ее жадные до игр друзья…
В отличие от своего подчиненного, храбрости у которого хватало только на то, чтобы в составе вооруженной дубинами троицы нападать на одного безоружного, Швец оказался крепким орешком. Пойманный в ловушку кошмара внутри номера гостиницы «Турист», он метался, орал так, что заглушал завывания бури снаружи, но только под утро Карина смогла уловить едва заметный ответ на заданный ею вопрос – словно буквы тайнописи проступили через шершавый лист серой бумаги.
«Вениамин Ривкин. «Севмороблспецтранс». «Лига». Хозяин».
Проснулась Карина совершенно измученной и разбитой.
По комнате со свистом носились холодные сквозняки. Ветер с марафонским упорством нес с моря в город соленый дождь с мокрым снегом. Солнце растворилось в тяжелом небе, как подтаявший кусок масла в густой серой каше, и не светило, а тускло, устало мерцало, как будто пережидая день, чтобы дотерпеть до ночи и скрыться за горизонтом. В коридорах сильнее, чем всегда, пахло старостью, болезнью и разложением. Дверь в комнату Леокадии Адольфовны была плотно закрыта, и Карина не решилась даже подходить к ней, а только спросила у своей сменщицы, дежурной по этажу:
– Маша, а как там моя подружка? Все с ней в порядке?
– Леокадия Адольфовна-то? Ну да, нормально вроде. Грустная только. Про тебя спрашивала, мол, почему не заходишь. А я ответила, что у тебя смена сегодня, так что пусть ждет.
– Маша, ты сможешь сегодня за меня подежурить? Я потом отработаю две смены подряд, когда захочешь, ладно? Мне очень нужно. Спасибо тебе, большое спасибо!
Мысли путались. Планировать получалось с трудом. Карина попробовала связать воедино то, что узнала на настоящий момент: итак, распоряжение напасть на А. Л. отдал некий Вениамин, безопасность которого обеспечивал Швец, ныне безуспешно пытающийся прийти в себя от чудовищных сонных видений; Вениамин является хозяином уже упомянутой ранее фирмы с корявым и непроизносимым названием, а еще каким-то образом связан с «Лигой» – и вот этого Карина понять уже не могла. Она знала, что хозяином «Лиги» был Петр Трок, с которым А. Л. договаривался о сотрудничестве; очевидно, что во время поездки в Михайловск Инквизитор узнал что-то, затронувшее интересы Вениамина, – но при чем тут тогда «Лига»?
Какой-то хаос из неясных связей, названий, имен и мотивов. Разбираться в этом не было сил. Ясно одно: если она не остановит этого Вениамина, А. Л. будет грозить опасность, чего нельзя допустить.
Если бы кто-то спросил у нее почему, Карина бы вряд ли ответила – даже самой себе.
Она не решала, не предугадывала, не раздумывала; просто взяла телефон и позвонила в приемную «Лиги».
– Здравствуйте, могу ли я поговорить с Вениамином Ривкиным?
– Как вас представить? – Женский голос был вежливым до полной бездушности.
В голове пронесся мгновенный вихрь обрывочных мыслей.
– Карина Максимовна. – Никакой идеи, кроме как говорить по возможности правду, чтобы не запутаться окончательно, вихрь не принес.
