испуганный шепот, воняло кровью, порохом, потом и страхом, а недавно понесло еще и мочой. Все это время перед носом у нее с одной стороны маячили подошвы мужских ботинок с логотипом производителя и довольно топорно вытисненной картой Италии, а с другой – красная изнанка под каблуком женских туфель на раздвинутых длинных ногах; между ними, под слишком короткой юбкой, белели узкие трусики с неряшливым желтым пятном. Тот еще вид. Сумасшедший у двери то стрелял, то орал на кого-то, то пел, то разговаривал сам с собой – вот как сейчас:
– Ты не черт, ты чепушила, вот ты кто… Виски тебе надо? Коньяк? Вот тебе, сука, и коньяк и виски… Убить… да, мамочка, твоя правда… всех убить…
Ничем хорошим такое кончиться не могло. Все, пора сваливать.
– Как? – прошептала Инга.
Ира пошевелилась, приподняла голову и показала глазами назад:
– Посмотри! Да не бойся, я слежу!
Точно за ними, шагах в трех, была дверь в кухню. Ира видела, как туда успели убежать несколько человек – наверняка выбрались через черный ход и теперь преспокойно сидят себе дома и ждут выпуска новостей, чтобы узнать, как дела у тех, кто остался в «Селедке». Сейчас дверь была настежь открыта и подперта телом девчонки в когда-то розовом, а теперь темно-красном топе. Ира ее знала: Настя, старше их на два года, учится, кажется, в текстильном колледже. Точнее, уже училась. Жаль, хорошая была девчонка, веселая. Но сейчас Настя могла им помочь.
– Видишь? – спросила Ира. – Дверь открыта. Если быстро вскочить, можно убежать в кухню, а потом на улицу через черный ход.
– Там девочка, – в голубых глазах Инги блестели слезы.
– Она мертвая, – прошептала Ира. – Ей все равно.
– А если поползти?
– Долго, успеет заметить. Бегом надо. Короче, ты со мной?
– Орленок, орленок, гремучей гранатой от сопки солдат отмелоооооо… – раздался надсадный рев от дверей.
Инга подумала и кивнула.
– Тогда по моему сигналу, – сказала Ира. – Дождемся, когда он стрелять начнет и отвернется. Сначала ты, а я за тобой.
В своем плане она была, может быть, и уверена, но не настолько, чтобы вскочить с пола первой. Мало ли что.
– Меня называли орленком в отряде, враги называют орлоооооооом…
Грохнул выстрел. Ира привстала, увидела, как старик с карабином, высунувшись из дверей, стреляет куда-то в ночь, пихнула Ингу локтем и зашипела:
– Пошли!
Инга поднялась и замерла, хлопая глазами. Стрелок продолжал целиться в кого-то на улице. Ира резко вскочила и толкнула подругу в спину:
– Бегом! Бегом! Бегом!
Девочки бросились к открытой двери кухни. Инга на мгновение замешкалась перед мертвым телом, неловко подпрыгнула, чуть не запутавшись в своих длинных тонких ногах, и перескочила труп, стукнувшись каблуками о плиточный пол. Ира метнулась следом, и в этот момент старик с ружьем обернулся.
Сергея Сергеича будто кто-то толкнул в бок. Он резко повернулся влево и увидел в открытой кухонной двери долговязую девичью фигурку.
– Сука! – взревел он и выстрелил.
Тяжелая пуля попала Ире в затылок.
Инга, уже огибавшая огромную, все еще горячую стальную плиту, оглянулась и увидела, как правый глаз подруги взорвался кровавыми брызгами, а через мгновение прошедшая навылет пуля ударила в стену над плитой, раскрошив кафельную плитку, осколками осыпавшуюся в большую сковороду. Ира упала навзничь. Инга взвизгнула и кинулась к черному ходу.
– Твари! – заорал Сергей Сергеич. – Говорил же, лежать смирно! Всех порешу!
Он направил карабин в пол и начал стрелять. В полутьме зала раздались отчаянные крики и вой.
Грохот выстрелов был слышен на улице. Темные матовые стекла окон озарились изнутри яркими вспышками.
«Убивает заложников, – понял Скворцов. – Лиля!»
Он выхватил пистолет и бросился к входу.
– Куда! Назад! – закричали сзади, но он был уже в пяти, в трех, в двух шагах от двери.
