плотного обстрела? Держу пари, я, скорее всего, смог бы добить орудие из «пулемётов» ганшипа… Вот только что делать с остальными двумя? Проникнуть и испортить изнутри? Та же проблема: замолчавшая пушка – повод объявить тревогу, а в одиночку изображать из себя штурмовой отряд с одним «дыроколом»? Можно было бы и попробовать, если бы не было другого пути… И если бы у меня был вагон времени.
В интерфейсе дополненной реальности серое и неактивное окно состояния моей группы налилось зеленью: дети и Флоя высадились, проникли под обшивку и вступили в бой. Надо торопиться!
В двигательный отсек удалось проникнуть довольно легко: там даже успели частично разрезать деформировавшиеся переборки и вскрыть контрольные панели уцелевших двигателей и узла энергопитания: команда борьбы за живучесть начала отрабатывать аварийный протокол ещё под огнём корпов. Потом их срочно отозвали – то ли ремонтировать турель ПКО, то ли усилили абордажные штурм-группы: техники при захвате чужих баз и кораблей никогда не бывают лишними… Первым делом я замкнул шину передачи данных, одновременно выведя из строя и сенсоры, если какие уцелели, и резервную сеть управления двигателями. Несколько дублирующих линий основной шины управления маршевыми двигателями я без особых раздумий просто перерезал, не разбираясь, какие из них ещё рабочие, а какие после стольких попаданий по среднему транспорту уже никуда не ведут.
Минус пять минут. Теперь настало время чипов с кодами управления. Сколько раз я это за последний год проделывал? Физически извлечь старые из контроллеров маршевых ионников и поставить свои. Порядок. Самотестирование… Ага, как я и предполагал, от ударов близких взрывов и нештатных деформационных нагрузок «поплыла» внутренняя калибровка электромагнитов, позволяющая без потерь формировать поток очень быстрых заряженных частиц.
Иначе говоря, если обойти автоматическую защиту и включить двигатель, то находиться рядом строго не рекомендуется, даже броня не спасёт от проникающей радиации. Это как заставить работать открытую микроволновку, только вместо бытового прибора – термоядерный реактор. Н-да. Ну, буду надеяться, что капсула безопасности двигательного отсека всё ещё в состоянии меня защитить. Отрубить плату автоматической защиты. Сменить управляющий сигнал для контроллера двигателя с цифрового (с кодом подтверждения и сертификатом) на простое замыкание контактов 106 и 107.
Ещё минус десять минут. Я выбрался на обшивку, таща за собой хвост толстого многожильного кабеля, и первым делом впился глазами в окно состояния группы. Зелёные! Все зелёные! Чёртова экранировка двигательного отсека, блокирует любые излучения! Не удивлюсь, если после найду у себя седые волосы. Ещё лишних пять минут пришлось провозиться, выделяя и коммутируя управляющие кабели от кормовой группы газовых сопел. Блок носовых двигателей ориентации мне за вменяемое время было не подключить, слишком долго добираться. Или нужно было как-то доказать своё право на подобную команду управляющему кластеру корабля – Флоя или Юн с последним, возможно, справились бы, но не я. Я – мерх, и моё «оружие» – не убеждать электронику и механику в своей правоте, а просто… включать. Жила 8, жила 9, стило… Замыкание!
Мучительнее всего в такие моменты – ждать. Кажется, секунды утекают, и ничего не меняется, но это не так: невидимый мне из-за изгиба корпуса, бьёт из сопла ориентации фонтан газа. Толкает, и корабль сначала медленно, буквально по миллиметрам в секунду, а потом со всё большей скоростью начинает двигаться в противоположную от направления выброса реактивной массы сторону. Поданная всего с одной из оконечностей корпуса тяга неминуемо не только сдвигает массивную тушу транспорта, но и закручивает вокруг центра масс. Закручивает – и поворачивает побитый нос судна в сторону второго стреляющего корабля свободных.
Я этого пока не вижу, но знаю: сейчас уцелевшие приборы посылают оставшимся на корабле канонирам и их командиру сигнал: «Мы движемся». Возможно, кто-то прямо сейчас пытается отдать команду на остановку манёвра, отчаянно посылает на кластер распоряжения со всё более высоким приоритетом… которые никуда не приходят. Просто потому, что одни провода перерезаны, а другие – соединены. И вся многосоттонная груда композитных материалов и металла сейчас подчиняется тому, кто замыкает и размыкает пары подключённых напрямую к контроллерам контактов.
Бойтесь инженера, получившего прямой непосредственный доступ к оборудованию! Хотя бы потому, что он понимает, как оно работает.
Наконец-то. Нос моего корабля перекрывает силуэт другого любителя пострелять в наёмников. Кстати, за время моего пребывания здесь характер стрельбы дважды сменился, а теперь все орудия вообще замолчали. О. Ну надо же, сообразили наконец: в сенсоре, установленном мной у прорезанной вместо перекошенного люка дыры в кормовой отсек, появляются силуэты в скафандрах. А ещё целый десяток противников отделяется от брони «Рыбы» и врубает ранцевые движки.
Опоздали. И те и другие.
Разомкнуть восьмой и девятый. Замкнуть шестой и четвёртый… Поехали! Я сижу, и потому перегрузка бросает меня на спину, а вот тем, кто внутри, не завидую, гравитации-то нет. Правда, перегрузка плёвая – и четырёх g не наберётся: оба двигателя работают
