сопровождении двух воинов с саблями Арцыбашев наискось пересек двор и, поднявшись по невысокому каменному крыльцу, пристроенному к двухэтажным палатам, оказался в довольно-таки просторном помещении, чем-то напоминавшем монастырскую трапезную. Тусклый дневной свет, падавший сквозь узкие запыленные окна, освещал длинный стол с такими же длинными скамейками и высоким резным креслом в торце. В кресле, хищно прищурившись, сидел пан Гресь в зеленом охотничьем кафтане, рядом с ним поигрывали плетками двое дюжих молодцев-слуг, еще такая же парочка маячила у двери. В глубине залы, вытянув ноги, сидел на скамеечке какой-то тип в сутане или рясе с наброшенным на голову капюшоном и, казалось, спал. Да, наверное, так и было – дремал себе и в беседу не вмешивался.
– Ты говоришь, что вы все – паломники из Новгорода? – скривив губы, негромко спросил пан.
Магнус с достоинством поклонился:
– То так. Идем в Афон, местам святым поклониться.
– Однако далече собрались, – хмыкнув, хозяин замка подергал левый ус. – Кстати, Новгород – город Московского царства, с коим мой сюзерен находится в состоянии войны. Впрочем, я понимаю, война войной, а вера – верой. Если вы действительно мирные паломники, я вас отпущу, и даже более того, дам с собой провожатых – они доведут вас до Орши. А там уж – торговый тракт в Гомель и Киев.
– Вы очень добры, ясновельможный пан, – приложив руку к сердцу, снова поклонился Арцыбашев.
Пан Гресь Комашевский церемонно развел руками:
– Ну, так вы ж все же спасли мою племянницу. Правда, напрасно ждете от нее добра за добро. Янина – натура ветреная.
– Но вы же сами сказали, что поможете нам…
– Если вы паломники, а не шпионы! – повысил голос ясновельможный пан. – Я сам православный и хорошо понимаю единоверцев, более того – готов помочь. Но если вас послал царь Иван… Докажите, что вы паломники, а не шпионы!
– Как же мы это докажем? – глядя на своего собеседника, Магнус изумленно приподнял левую бровь. – Предоставим грамоту от митрополита? Так ее у нас нет.
Хозяин замка поднялся с кресла и, подойдя к пленнику, пристально заглянул ему в глаза:
– Вас слишком мало для паломников, понимаешь? Обычно они идут большой толпой, с хоругвями, со своим старшим…
– Были, были хоругви, – не моргнув глазом, соврал Леонид. – И большая толпа была, не буду врать. Просто мы по пути отстали, задержались, и вот… вынуждены догонять.
– Я слышал о большом паломничьем братстве, о благочестивых странниках, – обернувшись, пан Гресь быстро перекрестился на висевшую в дальнем углу икону Михаила Архангела. – По слухам, эти странники уже три дня как отправились в Оршу.
– Вот бы нам их догнать!
– Догоните, – снова усаживаясь в кресло, ясновельможный махнул рукой. – Не вы одни отстали… Кстати, вы, может, даже знакомы. Или, уж по крайней мере, имеете общих знакомых… Эй, стража! Приведите того послушника.
Арцыбашев похолодел. Судя по всему, хитроумный пан задумал что-то типа очной ставки. И тут нужно было держать ухо востро!
Получив хозяйский приказ, слуги ввели в залу добродушного с виду толстяка в темной длиннополой рясе и накинутом на широкие плечи армяке. Поглаживая окладистую сивую бороду, толстяк непонимающе моргнул.
– Вот тоже, как и ты, отстал, – ехидно улыбнулся пан Гресь. – Может, знаете друг друга, встречались раньше?
«Дети лейтенанта Шмидта», – сразу же осенило Леонида. Ну да, ситуация складывалась очень даже похожая. Так, может, так же и нужно было действовать – чем проще да глупей, тем надежнее!
– Х-хо!!! – закрыв рукою глаза, Арцыбашев отпрянул, словно бы не верил в столь неожиданно радостную встречу. – Кого я вижу! Помнишь отца Филофея, мил человек? Как он варил похлебку, а потом всем раздавал, а тем двум недоумкам, Федохе и Грине, не осталось. Я вот тебя запомнил, ты, друже, еще хоругвь со Святым Николаем нес… Ну, не молчи, говори же хоть что-нибудь, – заключив толстяка в объятия, зашептал молодой человек.
Надо отдать должное, бородач сообразил сразу. Ухмыльнулся да со всей дури хлопнул Арцыбашева по спине… едва дух не выбил!
– Нес! Святого Николая нес! И этих двух недоумков – помню. Как им варева не досталось, хы… А у тебя, друже, плащ зеленый был… что-то не вижу.
– Так старцу одному отдал. Старику Крупскому, помнишь его?
– Кто ж не знает старика Крупского! А помнишь, как кулачный бой устроили?
– А, те трое молодцов? Под Вязьмой еще… И девы юные, помнится, были…
