старого дома с боевой гранатой в руках. Вид фермер-совладелец имел замызганный и нечленораздельный. Планету сегодня штормило, и Колька, взмахнув привычно руками, раздосадованно замычал. Соседний забор охнул визгливым хором и крепкими выводами.
Граната была давним трофеем и трепетной гордостью Босого-Дрэка, оберегаемой им застенчиво и нежно. То, что любимица сопровождала его на старых, терпко пахнущих гнилью развалинах, влекло к соображениям гневным и действиям решительным.
Наш неутомимый герой подвизался с коллегами после нынешней посевной разобрать старый домик в самом Ласточкином центре. За пару дней сговорились управиться. Это если работать в полную силу. И обещано было им за труды мешок куриных экскрементов и три бутылки настоящей водки. И если с помётом можно было повременить до начала лета, как раз когда огороду понадобятся подкормки, то водка требовалась немедленно и желательно в полном объёме.
Наниматели же задаток выдали предсказуемо – куриным гуаном. Колька был обоснованно зол и заметно разочарован. Работа не клеилась, и он отчётливо чувствовал ускользающую веру в людей и справедливость, налегая на допинг. После третьей зелёной сивушной в его воспоминаниях значился отчаянный пробел, а в организме – отсутствие равновесия.
Разрешать конфликт террористическим актом к преднамеренным действиям Николая никоим образом не относилось, и мысли зашевелились в его голове одновременно с языком исключительно синхронно. Получалось нечто отдалённо напоминавшее: «Ауы-у- е!»
Монолог односельчанами оценен не был, и Дрэк заметно погрустнел.
– Ы? – заревел отчаянно Колька глубоко красным лицом, донося до публики очевидное. Забор в ответ удивительно слаженно взвыл и отчётливо теперь заплакал.
Расставаться с трофейной подругою шофёр не собирался. Равно как и ронять свой, Дрэканов, авторитет. Потому как стоит проявить слабину и показать себя не способным на воспитательные моменты, как границы деревни немедленно будут нарушены теми же Селянкиными вредителями, ворюгами и хулиганами, а имущество «ласточкиных» жителей понесёт несомненное перераспределение. А перераспределять в «Ласточке» мог только Дрэк! Правда, в несправедливости и поборах замечен он не был ни разу. А вот если случалось отправиться делать новый дальний переклад на речке, который непременно смывало в каждый весенний разлив, мог и прибрать без спросу чей-нибудь стройматериал.
Сейчас же Дрэк мучительно соображал вздрагивающими с перепою мозгами, как бы и гранату не взорвать, и с остатков гнилого сруба спуститься. Радовало его одно – чека пока была вроде бы на месте.
Фрагменты завалинки приветливо манили его утомлённый сивухою организм, Колька неуверенно сглотнул, обвёл окружающее плавающим взглядом и с удивлением отметил, что перестал качаться. Две из десяти обозначенных нами ранее коз поблёскивали молодыми рогами в безопасной, по их, парнокопытному мнению, близости и с подозрительным любопытством, одномоментно с выводком кур, жевали палисадник. Однако, подобно террористу, праздные скотины сначала окаменели, а мгновеньем позже, путаясь, сталкиваясь и категорически не шумя, ринулись прочь. Дрэк, насколько позволяли чрезмерно гибкие конечности, выпрямился, приосанился и нервно моргнул.
Операция причинения справедливости завершилась безмолвно и торжественно Элеонорой Аркадьевной. Прекрасная, она медленно шагнула вперед, вскинув вверх голову с тяжелой, дважды обернутой кру?гом косой, и прищурилась, поудобней перехватывая чугунную сковородку.
Забор облегчённо охнул и тонюсенько зажурчал.
По удивительному стечению обстоятельств именно в этот момент совпали три равнозначно глобальных для «Ласточки» события: фермерская посевная закончилась, солнце скрылось за по-весеннему фиолетовой грозовой тучей, как Элеонора Аркадьевна за дверью, Колька был успешно нейтрализован и до следующего понедельника точно теперь будет безопасно трезв. Положительное это осознание вечернего остатка подтолкнуло присутствующих при инциденте к мгновенному решению и скорым действиям, и маленькое, тихое, спонтанное застолье к звенящей прохладой и комарами вечерней темноте плавно перетекло в весёлую травлю баек под аккомпанемент притащенного кем-то караоке. Ласточкинцы пели, свистели, приплясывали из последних, вроде бы неизвестно откуда взявшихся сил – веселились в этот случайный, такой неожиданно расслабляющий для всех вечер самой жаркой поры. Чтобы завтра подняться до свету и успеть вспахать, засеять и свои огороды к наступлению быстрой и неизбежной жары. Чтобы любить их землю, чтобы просить у неё урожая и помощи, чтобы и дальше не верить в защиту Союза, а верить в лучшее, друг в друга и самый надёжный клочок земли – свой.
– А вовремя всё это озвучить никак было нельзя? – Рэй раздражённо швырнул на огромный тёмный стол брелок с генератором искажения поля, что исключал возможность прослушки или слежения любым из известных способов, и нервно сдёрнул с плеч пиджак, ослабил галстук на шее.
