– Шайн, – озадачилась, – с тобой все в порядке? Давай полечу!
Он хмыкнул и как-то особенно счастливо улыбнулся, а моя «кошка» едко заметила: «Ну ты и скудоумная!»
Нахмурилась и вновь взглянула Шайнеру в глаза. Его улыбка стала ласковой, а ладонь скользнула на мой живот. Усмехаясь, Арриен проговорил:
– Обычно жена сообщает об этом своему мужу…
От неожиданности я позабыла вдохнуть, резко отстранилась и обратилась к своей магии. «Кошка» с хитрым выражением на мордочке сошла с насиженного места, свернулась в клубок, показывая того, кого она так старательно оберегала, – небольшой комочек, сверкающий всеми оттенками синего.
– Сын, – выдохнула я.
– Ага! – с широченной и весьма глупой улыбкой подтвердил дракон. И теперь глупо заулыбалась я, после всплакнула и крепче обняла супруга. Он целовал меня, успокаивал и уверял, что все будет хорошо. Внутри меня спала моя магия, ревностно оберегая едва зародившуюся жизнь. Да и навьего зверя мы победили, так что я могла надеяться, что все действительно будет хорошо.
Когда двинулись в обратный путь, оба улыбались. Но моя улыбка померкла, как только мы ступили в пещеру, в которой остался Корин. Рыжика нигде не было. Я стала панически озираться по сторонам, а Шайнер уверенно шагнул к трупу скального тролля и отшвырнул его прочь. Я вздрогнула – на каменном полу лежал сильно израненный Корин. Всхлипнула и бросилась к нему. Вся одежда рыжика была пропитана кровью. Убрала с его лица влажные прядки, прикоснулась к грязному лбу. Зеленые глаза медленно открылись, губы шевельнулись, но с них сорвался только тихий стон. С трудом Корин нашел в себе силы, чтобы улыбнуться мне. Я погладила его по голове, глядя в светлые глаза и орошая лицо своими слезами.
– Ма-шерра, – раздалось над самым моим ухом, – может, ты перестанешь лить слезы и по-быстрому вылечишь его?
Я остолбенела, вспоминая рассказ Шалуны. Шайн, уловив мои сомнения, требовательно рыкнул:
– Лечи! Подумаешь после!
«Кошка» с неохотой поднялась с насиженного места, проворчав: «Просят тут всякие, мешают оберегать дитя!» – и скакнула в ауру рыжика.
«В кого превращать будем? Хотя знаю – в эльфа», – уверенно ответила Белоснежка сама себе.
«В эльфа!» – подтвердила я, разом вспомнив давнюю ночь в эльфийском лесу и откровенный разговор.
Открыла глаза; супруг, присевший напротив, недовольно хмурился.
– Не ревнуй, – устало попросила его.
– Да я не о том! Ты зачем его усыпила? Парень здоровенный, как орифаус, вот пусть бы и шел обратно сам. А так кто его понесет?
Умоляюще посмотрела на Арриена:
– Пожалуйста…
Он покачал головой и ворчливо молвил:
– Потом устрою ему выволочку! Кто же так тролля убивает?
– Как – так? – не поняла я.
– Целиком, – равнодушно сказал супруг и уже не так безучастно добавил: – А теперь рассказывай, о чем тебе поведала Шалуна.
Я честно обо всем рассказала, а он задумчиво ответил:
– Р-разберемся! – Затем перекинул через плечо спящего Корина, и мы отправились искать остальных.
Нелика сидела в пустом зале замка, прижимая к себе неведомого пушистого зверя. Выглядела полуэльфийка отрешенно, поэтому я просто взяла ее за руку и повела прочь. Мое любопытство по поводу зверушки удовлетворил супруг, пояснив, что сестре достался редкий экземпляр, который вырастет и превратится в сильного и неутомимого охранника, до мозга костей преданного хозяевам. На вопрос, откуда зверь взялся, ответа пока не было. Нелика молча держалась за меня и разговаривать не хотела.
Ксимер нашелся у основания лестницы. Широко улыбнулся спекшимися от жара губами, покосился на спящего Корина, присвистнул при виде подарка Нелики и махнул рукой Шайнеру, что-то сказав на языке дуайгаров. Дракон недобро сверкнул глазами и язвительно отозвался все на том же языке демонов. С лица Ксимерлиона сошли краски, рот приоткрылся, а глазами беловолосый захлопал так, что я удивленно спросила:
– Что это с ним?
Шайн ухмыльнулся и пояснил мне:
– Я сообщил ему о том, что скоро он станет папочкой!
