В комнату без стука вошли обе кузины и вольготно разместились на моей кровати, подвинув меня.
– Нилия, что тебя тревожит? – обеспокоенно спросила Йена.
Я поглядела на сестер и честно призналась:
– Князь меня тревожит.
Сестрицы замерли, и Лисса уточнила:
– Ты боишься этого Арриена Шайнера?
– Боюсь.
Рыжая посмотрела на блондинку и прозорливо прищурилась:
– Ты его уже видела?
Я безмолвно кивнула, вздохнула и опустила взор.
– Нилия, – продолжала допрашивать меня Лиссандра, – ты нам чего-то не договариваешь?
– Не договариваю…
Кузины обменялись сумрачными взглядами, а Йена вдруг ахнула и потрясенно проговорила:
– Только не говори, что ты в него влюбилась!
– Влюбилась, – созналась я, искоса посмотрев на сестер.
– Да где ты его уже успела повидать? – вопросила рыжая.
– А я знаю, – ответила ей блондинка. – Я помню тот вечер, когда мы гостили у кузена в Ро-велле. Тогда мы с Нилией бегали украдкой смотреть на князя. Я уже тогда поняла, что ты, сестрица, обратила на него внимание.
– Да-а? – изумилась Лисса. – А почему мне ничего не рассказывали?
Я потупилась, а Йена произнесла:
– Мне казалось, что Нилия несерьезно отнеслась ко всему этому.
– Н-да, – глубокомысленно молвила Лиссандра. – И что нам теперь делать? Вечером нас ждут в трапезной.
– Я туда не пойду, – объявила я. – Скажу, что приболела.
Девчонки вновь переглянулись между собой, и Лисса уверенно сказала:
– Мы поможем! Давайте придумаем такое недомогание, которое не вылечит ни один целитель.
– Простуда, – припомнила я, загоревшись идеей. – Точно! Скажем всем, что я простудилась! Нужно только попросить приготовить отвар с липовым цветом. Вреда от него в любом случае не будет.
– А еще ты лежи и изображай из себя больную, – серьезно дополнила Йена.
– И щеки натри посильнее, пусть думают, что у тебя жар, – высказала предложение Лиссандра, а я азартно кивала, соглашаясь с советами сестер.
Я сидела на широком подоконнике, опершись спиной о деревянную раму и глядя через приоткрытое окно на раскинувшийся внизу Ранделшайн. Медленными глотками отпивала липовый взвар и рассматривала город с высоты птичьего полета. Ранделшайн раскинулся передо мной как на ладони в хитросплетении широких проспектов, узких улочек, островков зелени, пестром ковре цветочных клумб и плоских зубчатых крыш домов. Я вдыхала аромат Ранделшайна – это был запах знойного летнего дня и сильной грозы. В небесах пролетали драконы; приглядевшись, заметила, что их полеты не хаотичны, а подчинены строгому порядку.
В это послеобеденное время, когда на землю обрушился жар раскаленного солнца, улицы города и открытые участки замкового парка были пустынны. Все спрятались от зноя в укромных тенистых уголках. Но меня это устраивало, потому что я могла спокойно наслаждаться одиночеством, сидя вот так на подоконнике и не боясь, что кто-нибудь меня заметит.
Дверь в комнату внезапно распахнулась, и я едва не упала на пол, успев в последний момент удержаться, но облив себе пальцы горячим травяным напитком. Зашипела от боли, как рассерженная кошка, и неласково поглядела на вошедшего.
В дверном проеме, уперев руки в бока, стояла Рина.
– Так-так! – Девчушка обличающе посмотрела на меня. – Так я и думала! Ты всех обманываешь!
– И дальше что? – недовольно поинтересовалась я, спускаясь на пол с подоконника.
– А то, что ты обещала погулять со мной!
– Давай вечером погуляем, когда все будут заняты, – примирительно предложила собеседнице.
– Аха! – воскликнула Рина. – Так ты на ужин идти не желаешь, вот и спряталась от всех!
– Не желаю, – не стала опровергать я.
– Я тоже не желаю, но понимаю, что нужно пойти.
