увидела, как растет этот цветок, потому что до этого момента получала его лишь в букетах. Упругие лепестки при ближайшем рассмотрении излучали чуть заметный свет и манили прикоснуться к их атласной поверхности.
Оторвав взор от этих чудесных цветов, я узрела склонившуюся к воде плакучую иву, под ветвями которой пряталась каменная скамья, украшенная золочеными узорами. Вокруг нее буйно цвели ромашки, так что я засмотрелась на это великолепие. Скользнула под ивовый полог и забралась с ногами на скамью. Ивовые ветви укрыли меня, а свет лун проник сквозь кружевное лиственное покрывало.
Пела я всегда очень посредственно, но эта дивная картина запала в мою душу и заставила нежно трепетать мое сердце, и я, не удержавшись, вспомнила песню, которую часто напевала маменька. В ночной тиши, где слышен лишь шелест ветра в ветвях ивы да стрекотание кузнечиков в траве, над водой разлилось мое негромкое пение:
Я прикрыла веки, невольно представляя в своем воображении Шайнера. Его синие очи, густые темные волосы, мальчишескую улыбку, которую Арриен дарил только мне.
Так я просидела недолго, а потом услышала над своей головой легкий шорох. Открыв глаза, увидела, что в сплетении ветвей, как на качелях, сидит фея. Ахнула и непроизвольно протянула руку. Летунья взлетела, трепеща прозрачными крылышками, и бросилась прочь. Вынырнув из-под ивового полога, я остановилась и позабыла обо всем на свете. У озера, на тропке меж высоких трав, стоял князь Ранделшайна. Освещенный лишь светом лун мужчина казался нереальным, дивным творением богов, которое они поставили в этот сад в качестве украшения. Его глаза казались черными в полумраке летней ночи, ветер не решался играть с его косой, которая змеей спускалась с левого плеча и выделялась на фоне белоснежной сорочки.
Я резко выпрямилась, на ирну зажмурилась, а после панически оглянулась по сторонам, выискивая лазейку для побега.
– Вижу, вы нашли мое тайное убежище, ма-шерра, – раздался бархатный чарующий голос Шайна, и мое сердце предательски дрогнуло.
– Я уйду, простите, сударь, – сказала так тихо, что едва услышала себя.
– Ма-шерра, почему вы прячетесь от меня? – не повышая голоса, поинтересовался князь, а я обратила внимание на то, как он меня назвал. Сердце бешено, неистово забилось в груди, как только услышало это обращение – ма-шерра, сказанное с такой страстью и нежностью. Нервно сцепила руки в замок, чтобы унять охватившую мое тело дрожь, и опустила взор.
– Ма-шерра, вы же так жаждали увидеть князя, а сами бегаете от меня. Почему? – насмешливо поинтересовался Шайнер.
Я невольно вскинула голову, а он плавным рывком переместился ближе ко мне.
Теперь мне стали видны его глаза и иронично приподнятая смоляная бровь.
– Как? – только и выдохнула я.
– Что – как? Ма-шерра, это мой город, и важных гостей встречаю я сам, оттого и задаю вам вопрос еще раз: зачем вы хотели меня видеть?
Я залилась краской и прижала ладони к пылающим щекам, осознав, почему над Т’Ореусом туман такой плотный. Но раз я не видела дракона, то и он не сумел меня разглядеть, а значит… Но это все уже не важно.
Услужливый ветерок донес до меня чуть горьковатый аромат, который затуманил мою и без того не слишком ясную голову. Я прошептала:
– Сударь, можно мне уйти?
– Зачем?
– Мне к жениху надо…
– Вы же болели, Нилия? А ваша кузина прекрасно развлекает этого эльфа и без вас.
– Мне все равно нужно уйти отсюда, – упорно настаивала я, боясь, что если останусь, то просто брошусь ему на шею, как несдержанная героиня одного эльфийского романа.
– Чудесная ночь, ма-шерра! Вы проведете ее со мной? – В голосе мужчины послышались повелительные нотки.
– Если вы прикажете, – выдохнула я, не в силах ответить ничего иного.
– Глупая ма-шерра, – вздохнул он, – разве я осмелюсь тебе приказывать?
– Сударь… – Я рискнула поглядеть на любимого и потерялась в его сапфировых очах, утонула в их глубине, подчинилась их
