– Но мне попросту некуда уезжать! Попробуй-ка здешнее жилье продать!
– Тогда меняй сферу деятельности.
– Но я ж ничего не умею.
Капитан пожал плечами, выхлебал остаток пива и решительно поднялся из-за стола:
– Извини, дорогой, мне пора… Я с тобой и так по дружбе чирикал. Больше у нас разговоров не будет. По крайней мере в нынешних социальных статусах. – Он бросил на стол банкноту. – Это тебе на бедность. Расплатиться!
И ушел.
На следующий день лейтенант Петров отыскал Внука Пихто. Между ними состоялся новый деловой разговор. В результате, к полному удовлетворению сталкера, некоторая сумма перекочевала из кармана лейтенанта в его карман.
Пожали друг другу руки и раздавили полбанки «Первака».
После заключенной сделки начальству лейтенанта был подан рапорт об увольнении со службы. По семейным обстоятельствам.
Рапорт удовлетворили без проволочек.
Еще через пару дней сталкерская братия узнала, что у Внука Пихто появился напарник и помощник, бывший мент. Какое-то время все его так и звали – Мент.
А потом Мент стал Ментолом.
11. Несколькими днями ранее
В кабаке, где местные искатели удачи просаживали заработанные непростым трудом денежки, Дмитрий не бывал сто тысяч лет. С тех пор, как сам хаживал в Зону и пару раз инкогнито забегал сюда в расчете поживиться новыми знаниями у вольных профессионалов.
«Толстый Сталкер» за минувшее время практически не изменился. Тот же фасад из красного кирпича и мигающие над входом разноцветные буквы, составляющие название. И рекламный баннер над ними все тот же – коротконогий пузан с шампуром в руке. И кусочки мяса, сползающие с шампура и размеренной шеренгой перелетающие в то и дело раскрывающийся рот толстяка…
Правда, теперь над баннером светился слоган: «Заправься перед Зоной». Цвет надписи тоже менялся.
Судя по всему, у хозяина кабака дела идут очень даже неплохо. Да и странно было бы им идти неважно – при таком количестве сталкеров в местном Предзонье и огромной популярности заведения среди этой шатии-братии.
Вывод подтверждался и тем, что хозяин оказался прежним. За стойкой, перетирая стаканы для коктейлей, торчал Дьякон. В миру – Антон Иванович Дьяконов.
Внутренности кабака тоже почти не изменились. Над стойкой по-прежнему висел портрет Аркадия и Бориса кисти неизвестного художника. Проемы между окнами украшали фотки наиболее известных артефактов, добытых сталкерами у Стерви: «батарейка», «хабарик» и прочая мелочовка.
Разве что стулья возле столов совсем другие. Наверное, старую мебель переломали в многочисленных потасовках…
В этот час клиентов у Дьякона было немного. Пяток человек неприметного вида, скромно сидящих в разных концах обеденного зала. Ни шума, ни разговоров, мать их за пилотку!..
Дьякон очередного клиента не узнал. Или просто прикинулся, что видит впервые. По заплывшей жиром физиономии хрен чего поймешь…
Специально, что ли, работники общепита наедают такие хари? Впрочем, нет, майор Федор Иконников никакого отношения к общепиту не имеет, однако физиономия у него тоже – не объедешь, не обойдешь!
– Доброго вам денечка! – Хозяин кафе профессионально воссиял. – Чего пожелаете? У нас сегодня прекраснейшее жаркое из барашка, который еще утром в компании с мамкой травку пощипывал…
Дмитрий молча достал из кармана служебное удостоверение и медленно, прикрыв широкой спиной так, чтобы другие посетители не заметили, положил перед Дьяконом. Тот опустил глаза, внимательно ознакомился с ксивой, не беря в руки, и кивнул:
– Слушаю вас, уважаемый!
Дмитрий так же незаметно вернул документ в родную обитель.
– Меня, Антон Иванович, интересует Евгений Бустрыгин, пацан, который некоторое время назад работал и жил у вас.
– Что именно интересует?
– Где вы его отыскали?
Дьякон поднял глаза к потолку, словно вспоминая.
