нормально. Как и для лангов. Серые спрятали бы эмоции, а так тоже устроили бы танец на чужих костях.
– Почему ты не сказал сыну о матери? – вернулась я к главной волновавшей меня теме.
– Узнает, когда судьи сочтут нужным, – пожал плечами любимый. – У него важный экзамен на носу, завалит, попадет в слабый выпускной поток. Сам меня после благодарить станет. Да, мы такие, Дария. – Геральт с вызовом уставился в глаза, смотрел твердо, не моргая. – Мы бездушные, расчетливые, идем вперед, не позволяя себе киснуть. Норжин обязан учиться управлять собой, обязан отречься от эмоций и делать свое дело. Иначе ни мага, ни аристократа из него не выйдет. И не вздумай, – он повысил голос и поднялся, остановившись в паре шагов от меня, – портить его светлыми идеями. Норжин податлив: возраст такой, положение шаткое, может перенять. После первой девочки хоть что говори, уже ничем не проймешь. Но до – не смей!
Геральт вновь опустился в кресло и продолжил писать, я же обдумывала услышанное. Получалось, крепость характера навсеев завязана на первом сексуальном опыте. Видимо, до него они не считаются мужчинами, не уверены в себе и подвержены чужому влиянию. Но что меняется после? Вряд ли все зиждется на самооценке. Инициация? Возможно. Я сделала мысленную пометку: спросить у Эллана.
Лорд Марон. Что-то в последнее время все ниточки ведут к нему, не могу без него обходиться. Вечно: спросить у Эллана. Привязалась ты к Чувствующему, Дария!
– А на кого учится Норжин? – Надеюсь, на такой безобидный вопрос Геральт ответит.
– На боевого мага, разумеется. – Любимый глянул, будто я спросила нечто нелепое. – Потом практика в Мире воды и, если вернется, получение аттестата зрелости. Специализацию выберет сам, захочет – и вовсе в университет не пойдет. Тогда наверняка снова в Мир воды пошлют. У нас там большие потери, – поморщился Геральт и, не скрывая злобы, добавил: – Хоть бы передохли скорее ланги!
Навсеи ненавидят серых, ланги ненавидят темных, и только я не ощущаю неприязни ни к одной стороне. Другие чувства – да. Никогда не забуду того, что сделал приемный отец, не сотрутся из памяти раненные в боях с темными маги.
– Прости, если нагрубил.
Я встрепенулась и удивленно глянула на Геральта. Увлеклась своими мыслями и не заметила, как любимый подошел ко мне. Пальцы ласково прошлись по щеке, погладили подбородок. Любимый обнял и провел губами по шее, оставив след из мурашек.
– Я устал, Дария, очень устал и почти не спал, – прошептал Геральт. – Король допрашивал с пристрастием. Потом сообщили об Элизе, передали урну. Соланж скалился так, будто меня хоронил, – заскрежетал зубами любимый и тут же поспешил улыбнуться. – Немудрено сорваться.
– Поспи. – Я погладила Геральта по спине и поцеловала в щеку. – Потом допишешь.
– Нельзя, – вздохнул любимый. – Вдовство накладывает некоторые обязательства. Но не волнуйся, управлюсь за часик. Потом велю никого не принимать и завалюсь спать.
Пальцы Геральта вновь прошлись по коже, обежали контуры лица. Я жмурилась, словно кошка, терлась о его ладонь и мечтала стоять так вечно. Навсей, дразня, приник к губам, заставив сердце пропустить удар. Я закрыла глаза и утонула в бесконечном море счастья. Обвила руками шею Геральта, губы слились с его губами, обмениваясь дыханием. Время на миг замедлило бег. Тело обрело небывалую легкость. Казалось, встану на носочки, оторвусь от пола и взлечу.
Любимый с видимым сожалением отстранился и с тоской покосился на бумаги.
– Нельзя, Дария, – обреченно повторил он и вернулся за стол.
Я разочарованно вздохнула, и Геральт поспешил утешить:
– Вечером наверстаем.
Дожить бы до вечера! Пожалуй, объятия Геральта стали самым уютным и желанным местом на свете.
Я сделала шаг, потерлась щекой о подбородок Геральта и прошептала:
– Какое счастье, что Алексия тебя пощадила!
– Я очень постарался, – с лукавой улыбкой признался любимый и наградил шею чередой быстрых поцелуев. Будто мягким перышком прошелся, оставив после себя волну сладостной дрожи. – Хоть Элиза и подставила, сделала все, чтобы ловушка для лангов стала ловушкой для меня, я сориентировался. Твоя названная сестра, – продолжал откровенничать Геральт, попутно терзая губами запястье: то поцелует, то подует, то пощекочет кончиком языка, разбудив тепло внизу живота, – любила мужчин. Это в глазах читалось, в мыслях тоже. Ментальных щитов она ставить не умела, а я подготовился. Словом, понял, на какую блесну ловить. Внешностью родители не обделили, вот и решился. Только остальное… – Любимый отстранился. Лицо на миг исказила ненависть. – Повезло твари, что я с тобой возился. Очень повезло.
Я думала иначе, но не стала спорить. Судя по намекам Геральта, названная сестра обходилась с ним не лучше, чем мужчины
