– Ставни открой, свет впусти, – купец кивнул на два больших окна, а сам стал копаться в сундуке.
Я распахнул шире внутренние ставни, а когда повернулся к купцу, увидел у него в руке шахарский меч, почти такой же, как у меня, без ножен, купец его из суконного свертка достал.
– Гостил у меня как-то человек, помог я ему в деле одном, а он мне в благодарность этот меч и оставил…
– И что с того?
– А то, что меч этот он выкупил у какого-то старика в посаде, а тому он достался от предков, что очень давно на севере княжества держали осадой какую-то крепость. Любому хартскому кузнецу такая работа на зависть…
Я присел на лавку и стал набивать трубку, ожидая продолжения неспешного рассказа купца.
– Мало что известно о той битве, да и крепости той, может, и не было никогда… может, у Хранителей в Городище есть какие старые свитки, в которых про то прочесть можно, не знаю, – купец протянул мне меч рукоятью вперед, – может, ты мне расскажешь, где разжился мечом своим? Я ведь не просто так, ради спроса… мне за этот меч очень, очень большие барыши сулили.
– Кто?
– Да много кто, взять хотя б кузнеца нашего Итана, к которому Маст тебя свести хотел. Так вот он как этот меч увидел, металл да ковку оценил, сразу и вцепился, как клещ, продай, мол… Хранитель как-то давно гостил у меня, тоже сильно уговаривал продать.
– Я бы рассказал тебе историю этого меча, кабы знал, а достался он мне от моего покойного наставника по делу наемному да ратному, – бессовестно и не моргая, соврал я, не было желания откровенничать с купцом.
– Хм, – задумался купец, – я-то уж думал, где-то есть мастер, кто такой ковке обучен.
– Может, где-то и есть, – пожал я плечами.
– Ну, раз так, то ступай, – купец сел за стол, нахмурился и стал перебирать свитки на столе, а я положил меч на сундук и отправился искать Маста.
Устроился я весьма неплохо – широкая, массивная деревянная кровать, соломенный матрас, подушка, пошитое из лоскутов овчиной шкуры одеяло. Это была комната для гостей. Кровать, стол, стул и тумбочка с тазом и кувшином чистой воды… скромно, но уютно и, главное, тепло, намерзся я что-то в своих разведывательных скитаниях. Уснул сразу, как только коснулся щекой грубо сотканной наволочки, но чистой и приятно пахнущей какими-то травами, и проснулся наутро от стука в дверь.
– Горазд же ты поспать! – Маст просунул голову в дверной проем. – Скоро обед уже!
– Ну… за тобой же приглядывать не надо, вот и решил отоспаться, – я с наслаждением и хрустом потянулся, затем сел на кровати, свесив ноги, – храни Большая луна ваш род, давно так не высыпался.
– К кузнецу-то пойдешь? – Маст прошел в комнату, дождавшись моего пригласительного жеста, и уселся на единственный стул.
– Да, – я кивнул и стал одеваться.
Маст как-то мялся, будто спросить что хотел, и как-то странно смотрел на меня, точнее не на меня в целом, а на мой голый торс, и если совсем точно, то на татуировку у меня на плече. Уф, я-то уж заподозрил его…
– Не спрашивай… не помню я, откуда это, – я включил старую пластинку на тему, что получил, мол, по голове, когда налет на обоз был, и все, что до этого было со мной и кто я – плохо помню.
– Эко тебя наказало-то, – искренне сочувствуя, сказал Маст.
– Да я особо и не жалею о прошлом, чую, мало было в нем хорошего, – тоже вполне честно ответил я.
– А как же род твой?
Я сделал задумчивое лицо, будто вспоминая что-то.
– Встречал я человека, который меня узнал, он сказал, что я откуда-то с севера княжества, и что сиротой я был при кожевенной мастерской в небольшом каменке… тот человек по соседству жил, сказал, что ушел я с наемниками к Икербским горам, а я того и не помню.
– Тогда понятно, – хлопнул огромной ладонью себе по колену Маст, – слыхивал я про наемных варягов, они как раз на юге, все больше копи самоцветных камней охраняют. Но статью ты шибко другой, поговаривают, что те варяги один другого выше да в плечах ширше.
– Не знаю, – пожал я плечами, уже будучи одетым и пристроив оружие на места, – так что, идем к кузнецу?
– Едем, – улыбнулся Маст, – улицами да дворами, так и полдня проплутаем, а на санях объедем каменок, да и все, к тому ж пурга началась, пока дойдем, рожу-то наколет и борода в сугроб обратится.
– Ну, едем так едем.
