Несмотря на неудачи прошлого похода, они верили своему предводителю и предвкушали победу. Может, это чересчур самонадеянно, поскольку война только началась, но пока удача сопутствовала императору. Его воины были сыты и довольны, позади боевых отрядов шли большие обозы с продовольствием и фуражом, а бодричи спрятались в лесах. Кто же пытался выйти в тыл крестоносцев или ударить с фланга, того ещё на подходе встречали германские егери, опытные воины, которые в лесах чувствовали себя не хуже славян.
В общем, дела у императора шли неплохо. А вот его вассал герцог Альбрехт Медведь столкнулся с трудностями.
По общему плану военной кампании, который был составлен минувшей зимой, шпреванский князь Якса должен был сдать ему Бранденбург (Бранибор) и встать со своими воинами под его знамёна. Кроме того, к Альбрехту Медведю собирались присоединиться дружинники Генриха Язомиргота, наёмники и рыцари-храмовники. А с правого фланга герцога обещали прикрыть польские и богемские бойцы, которых поведёт король Владислав Пяст. После чего, собрав армию в тридцать тысяч воинов, а при удаче больше, герцог легко оккупирует земли шпреван и гавелян, обрушится на лютичей и быстро выйдет к морю.
Однако князь Якса был вынужден бежать из своих владений, ибо его раскрыли. Отряды лазутчиков, посланные в Бранибор, Берлин и Кепенике, вернулись обратно или сгинули в непроходимых чащобах, где они попали под удар воинов витязя Сивера. Тамплиеры и рыцари ордена Немецкого дома прислали всего триста всадников, Генрих Язомиргот четыре тысячи ополченцев, а польский король сообщил Альбрехту, что он приостанавливает наступление на Щецин. Причина – у него в тылу появились половцы и русские дружинники. В связи с чем Владислав оставляет на правом берегу Одры всего десять тысяч воинов, а с остальными идёт навстречу врагу, который разоряет польские земли.
Как ни старался герцог Альбрехт увеличить своё войско, он собрал всего двадцать три тысячи воинов и вместо того, чтобы наступать, застрял под стенами Берлина и Бранденбурга. Осада сразу двух городов – дело тяжёлое. Но герцог был уверен, что помощи осаждённым венедам ждать неоткуда и он своего добьётся. Тем более что Якса всё ещё был с ним, и беглый князь обещал поддержку своего племени. Многие шпреване продолжали верить князю, и когда германские рыцари обложили славянские города, большая часть старейшин переметнулась на сторону католиков и сдала герцогу Альбрехту город Кепенике. Произошло это не в первый раз, и ничего удивительного в этом нет, ибо германцы и раньше владели этими землями.
Ещё до пришествия на Одру и Лабу славян здесь проживали германские племена семнонов и свевов. В шестом веке от Рождества Христова, увлечённые миграцией народов, они переселились на берега Северного Рейна и в Швабию. После чего опустевшие земли заселили гаволяне и шпреване. Они отстроили города, жили за счёт полеводства, рыболовства и охоты, славили своих богов, выбирали князей и порой воевали с соседями. И так продолжалось до тех пор, пока в десятом веке не вернулись германцы.
Король Генрих Первый покорил бодричей, лютичей, гаволян и шпреван, а затем обложил их данью. А его преемник Отто Первый создал на этой территории две пограничные марки, Северную и Восточно-Саксонскую, а в Бранденбурге и Хафельберге были основаны епископства. Началась христианизация и ассимиляция славян. Мелкие восстания давились, и германские аристократы считали, что эта земля принадлежит им навсегда. Но спустя полвека поднялись лютичи, которых поддержали раны и жрецы Святовида.
За короткий срок, объединившись, славяне отбросили захватчиков. Они сожгли большую часть германских замков, разметали церкви и разрушили резиденции церковников. Был убит епископ Дудо и многие рыцари, потери были серьёзными, и германцы отступили. Однако мечту овладеть богатыми и плодородными землями они не оставляли. Раз за разом католики, не только германцы, но и поляки, обрушивали удары на Бранибор и Берлин. Иногда захватывали их на недолгий срок, подкупали князей и вождей, уничтожали свободолюбивых лидеров и почти добились своего. Народ, по крайней мере большая его часть, перестал воспринимать их словно врагов, а крещёные старейшины и вожди легко покупались за золото, серебро и титулы. Поэтому, когда витязь Сивер узнал об измене в Кепенике, то только покачал головой, немного подумал и послал гонца в Берлин. Воин Триглава решил стянуть все силы в кулак и удерживать один Бранибор.
В тёмную ночь, подпалив со всех сторон Берлин, гарнизон города вышел в поле и с боем прорвался в леса. А спустя семь дней он уже был в Браниборе, и Сивер провёл военный совет, подсчитал свои силы и понял, что шансов удержаться у него не много. После измены князя Яксы и местных вождей у него осталось всего четыре с половиной тысячи воинов. Все они в осаждённом Браниборе, и вот-вот враги пойдут на штурм. Положение тяжёлое, но не безнадёжное, и Сивер, окинув взором воевод и тысячников, сказал:
– Братья! Я знаю, о чём вы думаете и что хотите мне сказать. Нас мало, и на каждого нашего воина после предательства шпреван семь вражеских. Но пока мы держим город, армия Альбрехта Медведя не может двигаться дальше. Каждый день, который мы выиграем, увеличит нашу силу на севере. Так неужели мы отступим?
