растерялся бы и потерпел поражение. Однако великий князь опыт имел и сохранил самообладание. Поэтому вовремя кинул навстречу противнику резервы и велел подать ему боевого коня. После чего вместе со своей старшей дружиной помчался на врагов, и напрасно ближние люди пытались его остановить. Изяслав рвался в бой, и он его получил.
Удар! Безумный грохот металла. Шум. Крики и ржание лошадей. Два сильных отряда столкнулись в поле между городком и лагерем киевлян, и на какое-то время глаза Изяслава подёрнулись кровавой пеленой. Копья дружинников разлетались в щепки. Мечи вонзались в тела людей. Злые жеребцы кусали друг друга, а выбитые из сёдел всадники валились наземь, прямо под их кованые копыта. Людская кровь лилась рекой, и, сам не понимая, что он кричит, великий князь рубился словно безумный. Его меч кромсал врагов и сносил головы. Изяслав вертелся, крутился и подмечал всё, что было вокруг него, но совершенно потерял счёт времени. Боевое безумие захлестнуло его, и очнулся он, лишь когда увидел перед собой Юрия Владимировича Долгорукого, который, несмотря на свой почтенный возраст, всё ещё крепко держался в седле.
На краткий миг для двух непримиримых соперников всё замерло. Они находились на поле битвы, но она их не касалась. Воины рубились, не обращая внимания на двух князей, и они, окатив друг друга злыми взглядами, вскинули мечи и начали свой собственный поединок.
Рюриковичи съехались, и их клинки скрестились. Размен стремительными ударами, и всадники разлетелись в стороны. Разворот. Снова рывок на врага, и более молодой Изяслав, привстав на стременах, опустил верный булатный клинок на Юрия. Однако Долгорукий не ослаб, хотя годы и брали своё. Он подставил под удар щит. Скрежет и треск. Щит Гюрги лопнул, и он сбросил его с руки, а затем попытался вонзить свой клинок в горло Изяслава. Мимо! Великий князь уклонился и закружился подле суздальского владетеля.
Дзан-г! Дзан-г! – звенела сталь, и солёный пот вперемешку с кровью застилал глаза соперников. Но вскоре Изяслав изловчился, ловко перегнулся с седла и всё же достал бедро Долгорукого. Клинок вспорол кольчужные чулки и добрался до мяса. Рывок! Кровь потекла по ноге Гюрги, и он вскрикнул от боли. Долгорукий попытался оторваться от Изяслава, и это у него получилось. Он выскочил из конной схватки. Но бьющихся в поле конников к этому времени уже окружили киевляне и воины из племени голядь, и конь князя Юрия Владимировича налетел на рогатину одного из пеших бойцов. Он с хрипом завалился наземь, Гюрги начали бить его ослопами, и, когда к нему подоспел Изяслав Мстиславич, князь уже не дышал, а тело его представляло собой сплющенный кусок из костей, мяса и брони.
При виде мёртвого врага боевое безумие окончательно оставило Изяслава, и он выкрикнул:
– Всем назад! Отойти!
В измазанном кровью воине трудно было узнать великого князя, но его признали, и язычники отступили от мертвеца. Изяслав Мстиславич слез с коня и, передав повод одному из подскочивших дружинников, приблизился к Долгорукому и склонился над ним. Юрий Владимирович не дышал. На его разбитом лице зияли наполнявшиеся кровью дырки, и, глядя на искромсанное тело родственника, великий князь тяжко вздохнул и задумался. Изяслав вспомнил молодость, когда он и Гюрги ещё не были врагами, совместные походы в степь и планы о том, как обустроить Русь, чтобы всем, кто живёт в её пределах, было вольно и спокойно. Думал ли он тогда о таком вот конце? Нет. Конечно же не думал. И на краткий миг душу великого князя наполнила великая печаль.
Впрочем, он был не сам по себе, и тосковать ему не дали.
– Княже, – на плечо Изяслава легла крепкая рука Микиты Колыванова, – Москву взяли. Суздальцы и владимирцы сдаются и надеются на твою милость, а дружинники Святослава и Гюрги почти все полегли.
– Что с Ольговичем? – не оборачиваясь, спросил Изяслав. – Где он? Вырвался?
– Нет. Погиб, рядом совсем.
– Ну и ладно. Это всё?
Воевода убрал руку и замялся, а затем выдавил:
– Вместе с пленными епископ Мануил Смоленский.
– И что мне с этого ромея?
– Он прилюдно проклинает тебя, великий князь.
– Так заткните ему рот.
Изяслав посмотрел в глаза Колыванова, а тот пожал плечами:
– Но это же духовная особа.
– Тогда отделите его от воинов.
– Понял. Будет исполнено.
