– Что? – Командир «Перкуно» посмотрел на меня.
– Возле постоялого двора ромеев выставь наблюдателей. Я хочу знать об имперцах и этом спафарии всё, что только можно, и высматривайте паладинов Зальха, они где-то совсем рядом. Твари. Не вижу их, но чувствую.
– Будет сделано.
Прусс еле заметно кивнул, и мы продолжили движение по славному городу Киеву. Бродили долго и вернулись на нашу временную базу только к вечеру, где меня ожидало приглашение митрополита Климента встретиться с ним. Оперативность главного священнослужителя Руси мне понравилась, а ещё я узнал, что Иван Берладник был приглашён на пир к великому князю Изяславу. И в который уже раз за день я подумал, что пока всё идёт именно так, как мне нужно.
Глава 9
Великий князь Изяслав Мстиславич ушёл в поход на следующий день после нашего разговора. Кованая конная рать, подобно стальной реке, вытекла за ворота, соединилась с ополчением из Переяславля и Турова, угорской панцирной кавалерией и чёрными клобуками, а затем двинулась на Чернигов, откуда войско начнёт своё вторжение в Суздальское княжество. С севера в это время по Долгорукому ударит Святополк Мстиславич с новгородцами, с запада подойдут небольшие отряды из Полоцка и Смоленска, а с юга – рязанцы. План великого князя был прост: окружить и разбить Гюрги, пока на Киев не напали галицкие дружины, но у него ничего не выйдет. Почему, я не помнил, ибо этот период истории меня всегда интересовал постольку-поскольку. Однако то, что гражданская война продолжится, я знал.
Киев притих, но вскоре жизнь вошла в свою привычную колею, и я приступил к тому, ради чего прибыл в этот город. Мои воины изучали стольный славянский град и составляли его подробную карту. У нас появились здесь знакомые и агенты влияния при княжеском дворе, которые за гривны были готовы поставлять ценные сведения. Под мою руку стекались мастера и воины, зодчие и простые крестьяне, коих требовалось отправить в Новгород, а оттуда в Зеландию. Имя Вадима Сокола стало известно киевлянам, и вокруг меня постоянно шла суета, к которой я имел отношение лишь как координатор, ибо был занят совершенно другим делом. Я охмурял главного священнослужителя христианской церкви на Руси, которому все два месяца моего пребывания в Киеве внушал свои идеи, и в этом мне сопутствовал успех.
Впрочем, тему общения с Климентом Смолятичем надо затронуть отдельно, ибо речь идёт об очередном видоизменении христианства на землях восточных славян.
К первой встрече с митрополитом Киевским и Всея Руси Климентом Смолятичем я подошёл серьёзно. Никаких хи-хи ха-ха. Мне предстояло разговаривать с одним из самых умных людей своего времени и великим богословом, который наизусть знал основные церковные тексты, а помимо того читал Платона, Аристотеля, Тацита, Прокопия Кесарийского, Цицерона, Гомера, Салюстрия и многих других зарубежных авторов, как древних, так и современных. В этом, а также в вере, которую он нёс в своём сердце, была его сила. Однако в этом же была и его слабость, ибо верно сказано: во многих знаниях многие печали. Да, это так. Чем больше человек знает, тем больше он в себе сомневается и задаёт вопросы, ответы на которые приносят ему одно лишь беспокойство. Например, взять моих варогов. Сомнений нет, но есть чёткое понимание того, что мир делится на чёрное и белое, без полутонов, и они находятся на стороне добра, которое должно утопить зло в крови. А тому, кто книжки читает и бредёт по жизни в поисках истины, сложнее, поскольку в каждом поступке и деянии он ищет оттенки и полутона. А дальше всё ещё серьёзней. Чем больше интеллектуал слушает сладкие речи, которые насыщены заумными словами и понятиями, тем больше он попадает под влияние добродушного собеседника, и вскоре советы воспринимаются как собственные задумки и решения.
В общем, надев маску нестойкого в своих убеждениях человека, который подумывает о том, чтобы окреститься, я решил сыграть на психологии митрополита, его природной любознательности и одиночестве. Ведь всем нам, людям, нужен кто-то, кто может нас выслушать и одобрительно похлопать по плечу, и я собирался стать таким человеком для митрополита. Простейший психологический трюк, который священнослужители разных культов используют, общаясь со своими прихожанами. Встреть человека как родного, улыбнись ему, будь для него своим, поинтересуйся его мнением, а затем спроси о том, что лежит на душе, и он перед тобой раскроется, словно цветок под ласковыми утренними лучами небесного светила. Но кто может выслушать киевского митрополита, самого главного христианина на Руси? Есть ли такие люди? Вряд ли. Поэтому я решил быть терпеливым, и наша встреча с Климентом, который принял меня в Софийском соборе, прошла очень даже неплохо и, можно сказать, плодотворно.
Мы много разговаривали о литературе и обсуждали деяния древних полководцев и правителей: Нерона, Марка Аврелия, Цезаря, Святослава Игоревича, Олега Вещего, Юстиниана, Александра Македонского и других знаковых личностей. Затем Климент показал мне библиотеку, которую собрал монах Киево-Печерской лавры Николай Святоша (прозвище, данное ему народом), в миру – князь Луцкий Святослав Давидович. Митрополит поведал о своей мечте написать труд по истории Русской церкви. И всё это время он
