Сотники и десятники продублировали приказ, и вскоре началось движение вдоль реки Саксагань к кочевью Гэрэй и порталу. В авангарде – полсотни клинков, степняки и чёрные клобуки. В центре – тяжёлые фургоны с припасами и сотня Юрко Сероштана. А в арьергарде – полусотня под командованием Болдыря. Такой порядок от самого Киева, и пока никаких проблем не возникало. Пограничники Изяслава Мстиславича выпустили нас со своей земли спокойно. А в степи пару раз мелькали дозорные группы хозяина Приднепровской орды половецкого вождя Бачман-хана, потомка самого Боняка, который, как и Всеслав-чародей, считался оборотнем. По слухам, он до сих пор жив, и его ставка находится на реке Волчья, которая впадает в Самару. Однако сейчас не до поисков Боняка. Главное, чтобы степные воины нас не задерживали, и потому Кулибин ездил к ним на разговор и убеждал дозорных, что мы торговцы, друзья и гости его рода, которые везут припасы. В общем-то это правда, но, конечно, не вся, и половцы могли бы всполошиться и вызвать из ставки хана подкрепление. Но кто станет суетиться, если Кулибин оставлял храбрым воинам Бачмана бурдюк с вином и несколько мелких серебряных монеток? Никто. Так что всё в норме.
Солнце поднималось всё выше, и, если бы не прохладный ветерок от реки да тёмные осенние тучи, которые летели от Чёрного моря, было бы совсем здорово. Однако лето ушло, и погода для этого времени вполне обычная. Поэтому настроение бодрое, и не у меня одного. Горячий жеребец подо мной иногда танцует и рвёт повод. Он стремится сорваться в галоп, но волю я ему не даю. Ни к чему молодецкая скачка в незнакомых местах. Силы необходимо беречь, ибо мало ли что может случиться.
«Мало ли что», – мысленно прошептал я и призвал свои ведовские способности. Ноздри втянули напоенный запахом полыни и увядших степных цветов воздух. Глаза обшаривали горизонт, а шестое чувство сканировало местность. Вроде бы ничего необычного. Бескрайнее Дикое поле, овраги и курганы, а справа – река. Всё, как вчера и позавчера. Но что-то всё же не так. Кулибин говорил о полусотне всадников. Так, может, я из-за этого беспокоюсь? Возможно. Однако есть что-то ещё. Еле слышный запах гари и крови. Предчувствие беды и некое опасение. А коли так, то рядом совершается нечто недоброе, и это действие касается моих будущих вассалов Гэрэй, поскольку, кроме них, здесь никто не живёт. Скорее всего, всё обстоит именно так.
– Фью-ить! – повернулся я назад и громким свистом привлёк внимание Юрко Сероштана.
Сотник чёрных клобуков приподнялся на стременах:
– Слушаю, вождь!
– Обоз пойдёт под прикрытием полусотни Болдыря, а ты бери свою сотню и за мной! Возможен бой!
– Понял!
Я посмотрел на Кулибина и сказал:
– Мчимся вперёд! Веди к своему кочевью!
Парень мотнул головой, и мы, оставив обоз, ускорились. Шаг. Рысь. Снова шаг и опять рысь. Сытые, откормленные кони неслись без усталости, и спустя час во главе пятнадцати десятков отличных воинов я вылетел на пологий древний курган, на вершине которого находился посечённый ветрами и дождями древний каменный истукан.
– Вон оно – наше кочевье! – выкрикнул Кулибин, указывая рукой в сторону от реки. – Но куда оно уходит?!
Молодой вождь растерялся, а вот я – нет, ибо напряг зрение и разглядел то, чего не увидели зоркие глаза Гэрэя. Его сородичи покидали обжитые места не по своей воле. Шесть десятков арб, нагруженные добром и юртами, медленно катились на юг, а вдоль этого каравана сновали вооружённые всадники, плетьми стегающие возниц. Разумеется, свои сородичи так не поступили бы. Значит, кочевье захвачено, и гордых, но слабых Гэрэев ведут в полон. Опоздали мы. Но не очень. Врагов около трёхсот, это обычная лёгкая ордынская кавалерия: средний приземистый конь, толстый стёганый халат, круглый щит, баранья или меховая шапка, кривая сабля, реже – меч, аркан и лук с колчаном не самых хороших стрел. Нас вдвое меньше, но мы вооружены лучше, и бойцы под моим командованием злые профессионалы, а не пастухи-любители, так что победа будет за нами.
– Твоих сородичей уводят, – кинув взгляд на Кулибина, бросил я, а затем повысил голос: – Перед нами враг, который захватил наших союзников! К бою! Атакуем клином! Мирных кочевников не трогаем! Всех вооружённых уничтожаем! Стрел не жалеть! На рожон не лезть! Держаться десятками и не давать противнику собраться в кулак! Пошли! Гойда!
– Гойда!!! – поддержали меня чёрные клобуки и воины Гэрэев.
Мы сбились стремя к стремени и понеслись с высотки на равнину. Вздрогнула под коваными копытами земля. Кони помчались на караван. Триста метров. Двести. Сто пятьдесят. Копчёные заметили нас и стали разлетаться по степи, чтобы затем собраться в лаву и встретить конницу лоб в лоб. Однако наше появление было для них неожиданностью, и они не успевали. Сто метров. Пятьдесят. Бей!
Меч в руке, и я приподнимаюсь на стременах. Мимо проносится одинокий степняк. Повод влево. Ярый пристраивается к невысокому коньку противника, и – замах! Свист клинка! Росчерк стали! Удар – и голова копчёного летит с плеч. Чистая работа. Никаких добивающих ударов не требуется.
