Гоблины, сопровождающие своего главаря-мучителя, казались особенно довольны этим, они прыгали и взволнованно смеялись. Один схватил тянущиеся внутренности и начал танцевать с ними, и почти слетел в яму, когда один из монстров с усилием их потянул, или возможно он засосал длинные кишки в свою пасть.
Гоблин, отпустил их в последний момент и шлепнулся на пол, а его уродливая маленькая спутница, безумно расхохоталась.
Вульфгар не знал, что делать. Он чувствовал себя, как будто он был брошен в середину пародии на зло, какого-то ужасающего собрания монстров, которых ребенок мог бы себе вообразить прячущимися под своей кроватью. Он вспомнил свое долгое падение и тварей, поджидающих его, и осознал, что все было потеряно. Он мог только надеяться, что его друзья смогли убежать.
И что он умрет быстро.
Он начал снова засыпать — возможно, не первый раз, поскольку он не был уверен в том, сколько времени прошло, — когда был возвращен к реальности топотом жестокого огриллона, подскочившего на приподнятый пол прямо около него. Скот пренебрег им, прорычал и пошел дальше, мимо дворфа и гоблина.
Он остановился перед другим дворфом и ткнул в бедного бородатого парня.
Дворф дрыгнул грязными и босыми ногами, пнув огриллона, но слабо, не оказав на него ни какого эффекта.
Рука огриллона рванула вниз, хватая дворфа за лодыжку и поднимая ногу еще раз. Бедняга скорчился и попытался пнуть его другой ногой, но огриллон увернулся и переместился слишком близко к бедняге, чтобы подобные действия не имели эффекта.
С силой его огрского наследия тюремщик дернул ногу вверх, и дворф скрючился и застонал от боли.
Тюремщик посмотрел бедному пленнику в лицо, а затем откусил пальцы его ноги.
Когда бедняга закричал, огриллон пережевал их и проглотил хихикая от удовольствия и пошел дальше вдоль ряда.
Он выбрал двух гоблинов и одного дворфа, поднял их цепи над крюками длинным шестом, который очень напоминал каминную кочергу. Затем огриллон потащил их вперед, а гоблины, следовавшие за ними, щелкали кнутами.
Один из пленных гоблинов заскулил и начал сопротивляться, и с ужасной силой, тюремщик-огриллон поднял свою руку и махнул ею вниз, цепь взметнулась с огромной силой, обрушилась и огрела гоблина, подобно удару тяжелого кнута.
Огриллон сделал внезапный рывок, и гоблин, выведенный из равновесия, отлетел лицом в пол.
Тюремщики-гоблины накинулись на него, пинали, кусали и били кулаками, пока огриллон не приказал им отойти.
Потом они двинулись снова, монстр тянул три цепи и легко доволочил избитого гоблина до тележки, где заключенные были грубо свалены. И все отправились в тоннель.
Вульфгар резко обвис. Он почти завидовал трем заключенным, которых забрали, несомненно к ужасной и мучительной смерти.
Его очередь на том жутком карнавале, что ждет его на другом конце тоннеля подойдет рано или поздно полагал он, и чем раньше, тем лучше.
— Когда они проломятся, мы должны прорываться, — объяснил Бренор, и его предложение было прервано гулким ударом и подобной землетрясению дрожью в камере, когда монстры вбили свой таран в тяжелую дверь.
— Прорубайся через них эльф, а мы расчистим дальше, — добавил дворф.
— Останемся вместе или разделимся? — спросил Дзирт, и Кэтти-бри посмотрела на него с ужасом.
— Вместе, — ответила она, опережая Бренора.
— Ах, но у эльфа больше шансов найти наших друзей, — заспорил Бренор.
Новый гудящий удар встряхнул комнату, и неожиданно, следом за ним раздался еще один, хотя намного менее глубокий.
И мгновение спустя трио поняло, что второй гул шел с другого направления. Все трое побежали из помещения с тележками к подъему, и увидели, что Атрогейт стоит перед железной стеной, вращая моргенштернами. Он взмахнул левой рукой и тяжелый шар из стеклостали врезался в железо, но без видимого эффекта.
