Это меня и спасло – думаю, любая другая защита от такого удара сплющилась бы в лепешку вместе с тем, кто находился внутри нее. А еще мне повезло, что рост аномалии был ограничен полукруглым потолком подземелья, который отклонил вихрь в сторону. В результате чего меня выбросило из «веселого призрака», словно камень из пращи.
«Дьявол, и откуда я знаю про пращу?»
Как всегда дурацкие мысли в самый неподходящий момент…
Третий удар о стену пришелся на шлем, отчего лишние мысли вышибло из головы напрочь несмотря на толщину брони. Однако я успел заметить жуткую картину…
Из груди Метлы, в которую пришелся удар одной «жары», вырывался метровый столб огня. Живой человек, в которого влетел артефакт, порождающий огненную аномалию, давно бы корчился на бетонном полу, пытаясь унять пламя, либо уже умер от болевого шока. Но зомби, похоже, не чувствовал боли. Или был слишком занят, чтобы обращать внимание на боль.
Он, стоя на коленях, снаряжал гранатомет новым зарядом, стараясь держать его подальше от огня.
Эта картинка отпечаталась в моем сознании. И если мне суждено выжить в Зоне, уже ничто не сотрет ее из моей памяти.
Потом я грохнулся на бетон с пятиметровой высоты. Мой WEAR 3Z застонал, словно живой – даже у таких экзоскелетов наверняка есть предел прочности. Однако на мне это пока не особо отразилось – только голова немного гудела. Что не помешало мне перекатиться, уходя с возможной линии выстрела.
Мой навороченный автоматно-гранатометный комплекс валялся неподалеку. И повезло ему меньше, чем мне. Компьютеризированный модуль управления огнем был практически расколот гравитационным ударом «веселого призрака». По цевью змеилась серьезная трещина – ткни и развалится. Остальные узлы на первый взгляд были целы. Лезть за АКСом в рюкзак времени не было. Оставалось лишь надеяться, что FN F2000 может стрелять и в таком плачевном состоянии.
А потом я увидел Метлу.
«Жара» уже почти насквозь прожгла его грудь. За черной, спекшейся коркой горелого мяса уже практически не было видно лица – лишь растрескавшиеся кровяной сеткой глазные яблоки еще поблескивали на ней. Но руки зомби продолжали делать свою работу.
Осторожно, словно боясь потревожить столб пламени, бьющий из груди, зомби положил гранатомет на плечо. Потом спокойно пронес левую руку сквозь пламя, и взялся за вторую рукоять гранатомета.
«Монументовцы» не стреляли. Возможно, их просто ослепило пламя и они не хотели тратить заряды на тело, корчившееся в аномалии. А может просто не успели оправиться от обстрела и подобрать смертоносные «G-2», выпавшие из рук убитых. Что дало Метле несколько мгновений для того, чтобы нажать на спуск гранатомета перед тем, как пламя поглотило его полностью.
Всё это заняло несколько мгновений, растянувшихся для меня в вечность. Потом я увидел, как на баррикаде расцвел огненный шар взрыва, не столько повредивший заграждение, сколько поднявший облако пыли и цементного крошева, укрывшего меня от «монументовцев».
Дальше я смутно помню, что было. Я бежал, стрелял, уворачивался то ли от настоящих, то ли от воображаемых выстрелов. Потом был край баррикады и круглые очки-светофильтры на шлеме фанатика Монумента. В которые я и всадил с размаху СВД, к приливу которой на конце ствола была прикреплена вернувшаяся ко мне «Бритва». Задави меня фенакодус, я не помнил, как крепил нож к снайперке. Я вообще не помнил, куда делась раздолбанная FN F2000, и как у меня в руках оказалась винтовка. Мне было некогда вспоминать. Я вонзал «Бритву» в экзоскелеты, используя СВД как копье, и «монументовцы» падали, не успевая развернуть в мою сторону неуклюжие пушки Гаусса.
Потом была тишина. Даже проклятый «приди ко мне…» заткнулся. Только далеко по коридору еле слышно потрескивали значительно уменьшившиеся в размерах аномалии «жара», и почти невидимым полупрозрачным столбом покачивался «веселый призрак», словно сокрушаясь по поводу упущенной добычи. Как знать, может так оно и было. Кто сказал, что аномалии не живые и не разумные порождения Зоны? Ведь это только существа, наделенные способностью мыслить, могут с такой методичностью истреблять все живое. В этом аномалии похожи на людей. Очень похожи.
Я шел к Монументу. Или к Директору. Или к центру Зоны. Куда я шел, было не особенно важно – я шел к цели, уже не сверяясь с КПК. Маршрут был ясен: только прямо, до конечной точки.
Всё происходящее воспринималось словно в тумане, или во сне. Я словно видел себя со стороны – свои руки, сжимающие подобранный на баррикаде «Вал», выскакивающих из боковых коридоров фанатиков Монумента, вспышки выстрелов и снова свои руки, меняющие пустые магазины на полные. Я их много насобирал на той баррикаде. У каждого из убитых «монументовцев» был двойной комплект боеприпасов, что кардинально решило проблему перезарядки автомата – я просто бросал на пол пустой магазин, и
