– Хорошо, скажите тогда: «Я не убивал местного орка-повара», – да, кажется, тупик, открутиться не получилось.
– Но ведь и это будет ложью.
– Почему? Вам довелось убить много местных орков-поваров? – решил пошутить Главный инспектор. – Или все же вы его убили?
– Да, его убил я, ведь если бы я не приволок эту проклятую пилу, он до сих пор был бы жив.
– Сожаление о смерти друга, как это мило. Сформулируем фразу по-другому: «Я не перерезал горло местному орку-повару».
Мда, крутить дальше не было никакой возможности, придется признаваться:
– Да, его горло перерезал я, чтобы спасти от пыток злых родственников убийцы.
– Ну вот видите, как просто и легко говорить правду.
– Его нужно отдать семейству Гадриэля, чтобы они могли насладиться местью, – подал голос проверяющий.
– Ну что можешь сказать на это, человек? Друга ты спас, а себя?
– А себя я тоже спас.
– Забавно, как же это?
– Ну, вы же держите свое слово? Или Главный инспектор эльфов большой пустозвон?
– Что ты себе позволяешь? – взорвался проверяющий. Два молчаливых спутника Главного инспектора приблизились ко мне настолько близко, что я чувствовал их дыхание на своей коже. Похоже, им не понравился мой демарш.
– Спокойно, Эмануэль! Продолжайте, молодой человек.
– Вы пообещали, что я буду работать на жиле с напарниками, которых сам выберу, и мне больше не придется опасаться покушений на мою жизнь. Или семейство Гадриэля будет мне очень благодарно и станет всячески оберегать меня от покушений?
– Хм, интересно получилось… Придется объяснять сложившуюся ситуацию родственникам погибшего. Эмануэль, справишься?
– Конечно, но…
– Что «но»?
– Кто тогда здесь будет всем управлять? Ведь у вас наверняка есть более важные дела, нежели торчать на этом руднике.
– Важные дела, разумеется, есть. – Эльф вздохнул. – Но уж больно интересный тут появился товарищ. Вокруг него столько всего творится, что придется мне, видимо, на некоторое время тут задержаться. А ты поспеши, надо рассказать семье об участи Гадриэля.
Проверяющий развернулся на месте и вместе со своей охраной поспешил удалиться. Следом за ними поспешил правый из сопровождающих Главного инспектора. А тот повернулся ко мне:
– Ну а с вами, молодой человек, мы только начали общаться. Уж больно интересный вы собеседник, никак не могу наслушаться, столько интересного рассказываете. Может, расскажете, как вы на этот рудник попали, с вашим-то уровнем профессии?
– А куда я должен был попасть?
– Дело в том, что сюда обычно попадают совсем несмышленыши. Рецидивисты попадают на более тяжелые рудники.
– Так я вовсе не рецидивист и вообще не преступник.
– Странно, а у Совета почему-то сложилось другое мнение… Наверное, они просто плохо вас знали?
Не услышать сарказма в его речи было тяжело. Я не стал отвечать на эту реплику.
– Молчишь? Правильно! – В этот момент вернулся правый и кивнул: – Прекрасно, Эмануэль уехал. Жаль, не увидит спектакль имени себя, ну да не велика потеря. Освободить десятника!
Двое охранников убежали в казармы и приволокли оттуда Шрама.
– Десятник, ты прекрасно справлялся со своими обязанностями до появления этого субъекта, – кивок в мою сторону. – Так что ты опять приступаешь к своим обязанностям. Из-под твоей юрисдикции выходят только он и его товарищи по жиле. Все остальные заключенные по-прежнему твои. А этими ребятками на некоторое время займемся мы.
Что-то мне от таких перспектив поплохело.
– Простите, а можно вопрос? – не смог я сдержаться.
– Молодой человек, любопытство, конечно, не порок, но признак очень плохого воспитания. Вам никто этого не говорил? – Пришлось энергично помотать головой из стороны в сторону, тогда он продолжил: – Ну, задавайте свой вопрос, что с вами делать…
– Вы же только что проверяющему говорили, что он совершенно правильно поступил, когда арестовал десятника, а теперь
